Патриарх Филарет (в миру Фёдор Никитич Романов)
Патриарх Филарет (в миру Фёдор Никитич Романов; ок. 1554 — 1 (11) октября 1633) — церковный и политический деятель Смутного времени и последующей эпохи; третий Патриарх Московский и всея Руси (1619—1633). Первый из рода Романовых, носивший именно эту фамилию; двоюродный брат царя Фёдора Иоанновича (сына Ивана IV Грозного); отец первого царя из рода Романовых — Михаила Фёдоровича (избранного на трон в 1613 году).
Филарет (Романов-Юрьев Феодор Никитич) (1619 - 1633). Шилов Виктор Викторович
В ранние годы Фёдор Романов не помышлял о монашестве и духовной стезе. Боярин (c 1586 года), один из первых щёголей в Москве, сын влиятельного Никиты Захарьина-Юрьева, племянник царицы Анастасии, первой жены Ивана IV Грозного, он считался возможным соперником Бориса Годунова в борьбе за власть после смерти Фёдора Иоанновича в 1598 году.
Царь Федор Иванович. Парсуна. Неизвестный художник. (копия с парсуны XVII в в.) ФГУК "Государственный историко-культурный музей-заповедник "Московский Кремль"
Борис Фёдорович Годунов
В 1590-е годы занимал ряд государственных и военных постов: был псковским наместником, участвовал в переговорах с послом императора Рудольфа II, служил воеводой в ряде полков.
«Рудольф II, император Священной Римской империи.»
Вместе с другими Романовыми, подвергшимися опале при Борисе Годунове, который рассматривал их как своих соперников в притязаниях на московский престол, в 1600 году был сослан. Он сам и его жена Ксения Ивановна Шестова были насильно пострижены в монахи под именами «Филарет » и «Марфа» , что должно было лишить их прав на престол. Единственный выживший их сын — Михаил Фёдорович — впоследствии в 1613 году был избран русским царём.
Филарет (Эрмитаж)
«Неизвестный художник. Портрет инокини Марфы (Ксения Ивановна Шестова).»
Один из моментов избрания Михаила Романова на царство. Сцена на Красной площади. Правая верхняя часть иллюстрации срезана в подлиннике
Венчание на царство Царя Михаила Федоровича в Успенском соборе
До того Филарет успел пережить новые взлёты и падения: освобождённый как «родственник» из Антониево-Сийского монастыря Лжедмитрием I в 1605 году и занявший важный церковный пост (митрополит Ростовский), Филарет остался в оппозиции свергнувшему Лжедмитрия Василию Шуйскому и с 1608 года играл роль «нареченного патриарха» в Тушинском лагере нового самозванца, Лжедмитрия II; его юрисдикция распространялась на территории, контролируемые "тушинцами" , при этом он представлял себя перед врагами самозванца как его «пленник» и не настаивал на своём патриаршем сане
С. В. Иванов. «В Смутное время»
В 1610 году он был отбит («отполонён») у тушинцев, вскоре принял участие в свержении Василия Шуйского и стал активным сторонником семибоярщины.
Насильственное пострижение Василия Шуйского (1610 г.).
В отличие от патриарха Гермогена, он в принципе не возражал против избрания царём Владислава Сигизмундовича, но требовал, чтобы тот принял православие. Участвуя в переговорах с отцом Владислава, польским королём Сигизмундом III под Смоленском и отказавшись подписать подготовленный польской стороной окончательный вариант договора, он был арестован поляками (1611).
Павел Чистяков — «Патриарх Гермоген в темнице отказывается подписать грамоту поляков», 1860
Владислав IV Ваза
Сигизмунд III Ваза
1 июня 1619 года был освобождён (в порядке обмена пленными) в соответствии с условиями Деулинского перемирия 1618 года, и был торжественно встречен сыном.
Прибыл в Москву 14 июня 1619 года; 24 июня его интронизацию по чину поставления первого Московского Патриарха совершил бывший в Москве Иерусалимский Патриарх Феофан III.
Феофан III (патриарх Иерусалимский)
Будучи родителем государя, до конца жизни официально был его соправителем. Использовал титул «Великий государь» и совершенно необычное сочетание монашеского имени «Филарет» с отчеством «Никитич» ; фактически руководил московской политикой.
По воспитанию и характеру был человек светский; в собственно церковно-богословских делах разбирался слабо и по спорным вопросам (как-то, скандальное разбирательство из-за слов «и огнем» в молитве на освящение воды в Потребнике) сносился с Вселенским Патриархом и испрашивал определения о том Собора Восточных Патриархов.
Книгопечатание
Филарет уделял большое внимание печатанию книг и исправлению ошибок в текстах древних рукописей. В 1620 году возобновил работу Московской типографии на Никольской улице, основанную еще Иваном Грозным в 1553 году. Учредил «правильню» — особое помещение для справщиков (редакторы древних рукописей). Филарет особо следил за «чистотой» древних текстов, для чего привлекались самые образованные справщики, которые обязаны были сверять тексты с древними славянскими рукописями, а иногда прибегали к греческим источникам. Исправленные книги распространялись по монастырям, церквям и торговым лавкам по себестоимости, без наценки. В Сибирь книги рассылались бесплатно. Всего Московская типография при Филарете выпустила множество изданий месячных миней и ряд богослужебных книг.
Титулярник (17 век, ГИМ) Выставка "Романовы. Начало династии", приуроченная к 400-летию избрания на царство Михаила Федоровича Государственный Исторический музей, весна 2013 года.
Реформы церковного управления
Управление патриаршим двором Филарет стремился устроить по образцу государева двора. Был создан новый класс патриарших дворян и боярских детей, получавших за службу поместные оклады.
20 мая 1625 года Филарет на правах государя издал царский указ, по которому патриарх получал право судить и ведать духовное и крестьянское население патриаршей области во всяких делах, кроме татьбы (воровства) и разбоя. Таким образом, при Филарете патриаршая область окончательно сложилась как государство в государстве. Её управление упорядочилось, но и значительно усложнилось.
Согласно светским государственным учреждениям, возникают патриаршие приказы:
Судный, или разрядный — ведал судебными делами;
Церковный — ведал делами церковного благочиния;
Казенный — ведал сборами с духовенства;
Дворцовый — вел хозяйство патриарших вотчин;
В каждом приказе сидел патриарший боярин с дьяками и подьячими. Патриарх лично принимал и подписывал доклады. Также Филарет провел полную опись церковного и монастырского имущества и пересмотр жалованных грамот, выданных монастырям с переданными в их пользование землями.
Дата рождения: ок.1553-54 гг. Страна: Россия Биография:Феодор Никитич Романов-Юрьев родился около 1553-1554 гг., принадлежал к одному из видных боярских родов, был племянником первой жены Иоанна Грозного (его отец Никита Захарьин-Юрьев — брат супруги царя Анастасии Романовны). Воспитываясь в придворной обстановке, был широко образован, любим народом, принимал участие в государственных делах.
Разрядные книги свидетельствуют, что в феврале 1586 г. будущий Патриарх имел чин боярина и исполнял обязанности нижегородского наместника. В 1593-1594 гг. упоминается как псковский наместник. К концу царствования Феодора Иоанновича имел чин главного дворового воеводы и считался одним из трех руководителей ближней царской думы.
После смерти царя Феодора Иоанновича как его ближайший родственник стал одним из законных претендентов на русский престол. Подвергнутый опале при Борисе Годунове в 1600 г., был пострижен в монашество с именем Филарет и отправлен в монастырь святого Антония Сийского в Архангельской губернии. Его жена Ксения Шестова также была насильно пострижена в монашество с именем Марфа.
После смерти Бориса Годунова в 1606 г. поставлен митрополитом Ростовским, в том же году участвовал в прославлении святого царевича Димитрия и перенесении его мощей в столицу.
В Смутное время самозванец Лжедимитрий II, захватив митрополита Филарета в плен, нарек его Патриархом Московским. В 1610 г. был освобожден из тушинского плена, впоследствии назначен на должность духовного главы русского посольства у Сигизмунда III. За отказ писать в Смоленск о сдаче города полякам митрополит Филарет был взят под стражу и почти девять лет пребывал в плену.
В 1613 г. Земский Собор избрал на русское царство Михаила Романова, за его отцом был утверден титул «нареченного Патриарха». 1 июня 1619 г. освобожден в порядке обмена пленными в соответствии с условиями Деулинского перемирия 1618 г. и был торжественно встречен сыном. Прибыл в Москву 14 июня 1619 г.
24 июня 1619 г. интронизацию по чину поставления первого Патриарха Московского совершил находившийся в то время в Москве Патриарх Иерусалимский Феофан III.
Патриарх Филарет сделался ближайшим советником и фактическим соправителем царя Михаила Феодоровича Романова. В правительственных указах имя Патриарха стояло рядом с именем царя, он носил титул «Великий Государь, Святейший Патриарх Филарет Никитич». Фактически именно при Патриархе Филарете оформилось то соотношение власти царя и Патриарха, которое впоследствии стало восприниматься как идеальное для православной державы правление «Премудрой Двоицы». Годы его Патриаршества ознаменовались рядом значительных церковных и государственных реформ.
Патриарх Филарет приложил много усилий для восстановления в стране гocyдapственности после периода Смуты. Он добился проведения поземельной переписи, благодаря которой были справедливо распределены подати, что увеличило доходы казны, облегчив одновременно налоговое бремя простого народа. С помощью церковного суда Патриарх укрепил дисциплину в государстве. Возобновились экономические и культурные отношения с иностранными государствами. Началось реформирование армии, строились новые заводы.
Деятельность нового Патриарха состояла в охране чистоты Православия, преследовании религиозного вольнодумства и нравственной распущенности, реформе церковной администрации. Особое внимание Патриарх Филарет уделял внешней политике.
Управление Патриаршим двором Филарет стремился устроить по образцу государева двора. Был создан новый класс патриарших дворян и боярских детей, получавших за службу поместные оклады. 20 мая 1625 г. Филарет на правах государя издал царский указ, по которому Патриарх получал право судить духовное и крестьянское население Патриаршей области во всяких делах, кроме воровства и разбоя. Таким образом, при Филарете окончательно сложилась Патриаршая область.
Патриарх заботился об устроении школ, призывал архиепископов к учреждению училищ при архиерейских домах. По его благословению при Чудовом монастыре в Москве было открыто Греко-латинское училище.
Первосвятитель много внимания уделял печатанию и исправлению богослужебных книг. Из Московской типографии, расширенной по указу Патриарха Филарета, в период его предстоятельства вышло множество изданий, в том числе полный круг богослужебных книг. Книги рассылались в монастыри и храмы по цене, в которую обошлось их напечатание, без прибыли, а в Сибирь — бесплатно.
В 1620 г. по благословению Патриарха была учреждена Тобольская епархия, имевшая огромное значение для распространения христианства среди народов Сибири.
При Патриархе Филарете возобновились прерванные в эпоху Смуты отношения Москвы с Восточными Церквами и приезды в Москву за милостыней многочисленных представителей духовенства этих Церквей.
Во время правления Патриарха Филарета был оформлен официальный взгляд на события Смутного времени, в основе которого лежало представление о необходимости сохранения веры предков, единственной хранительницей древнего благочестия признавалась Москва. Опыт, полученный в польском плену, убедил Патриарха Филарета в недопустимости унии для Русской Церкви, и, занимая Патриарший престол, он предпринял все усилия для ограждения России от западных религиозных влияний.
В период Патриаршества Филарета были канонизированы Макарий Унженский (1619 г.) и Авраамий, епископ Галицкий (1621 г.). В 1625 г. посол персидского шаха поднес Патриарху золотой ковчег с частью Господней ризы. Святыня была помещена в Московского Кремля, в ее честь установлено празднование 27 марта. В настоящее время святыня находится в кафедральном соборном в Москве.
Патриарх Филарет скончался 1 октября 1633 г. Святейший Владыка сам указал себе преемника — . Погребен Патриарх Филарет в Успенском соборе Московского Кремля.
Филарет Романов-Юрьев
(в миру боярин Федор Никитич) - патриарх московский и всея Руси, род. около 1553 г., умер 1 окт. 1633 г. Он принадлежал к одному из видных боярских родов в Москве. Служа московским государям с XIV века, Юрьевы (они же Захарьины, Кошкины) получили в средине ХVI столетия особенное значение в моcковском дворце благодаря тому, что царь Иоанн Грозный женился на девице из этого рода Анастасии Романовне. С безвременною смертью царицы Анастасии Романовны в 1560 г. значение ее родни не упало. В 1584 г. Грозный оставляет в числе опекунов при своем сыне Феодоре брата царицы Анастасии, боярина Никиту Романовича, и можно думать, что именно этот боярин оказывал наибольшее влияние на ход дел в 1584-1585 годах до постигшей его неизлечимой болезни. Родственные связи с царскою семьею и добрая слава, которую снискали себе в Москве как сама царица Анастасия, так и брат ее Никита Романович, стали основанием особенной популярности Романовых, создавшейся еще в XVI веке. Как известно, народное творчество отводило боярину Никите Романовичу очень почетное место в песнях о Грозном; московская молва распространила записанный К. Буссовым еще до 1613 г. слух о том, что царь Феодор Иванович, умирая, завещал свое царство "Никитичам" (так называли в Москве пятерых сыновей Никиты Романовича: Федора, Александра, Михаила, Ивана и Василия). Такие обстоятельства ставили семью Никитичей в исключительное положение среди прочей служилой знати, и это положение не могло не быть опасным для Бориса Годунова, который после смерти Никиты Романовича успел наследовать его значение при царе Феодоре и формально получил титул " правителя". Десятилетнее "правительство" Бориса открыло ему путь к престолу, на который он вступал, по официальному выражению, как "царского корени сродич". Никитичи были такие же "сродичи царскому корени по сочетанию брака" и с таким же правом, как Годунов, могли притязать на венец Московского царства, и однако в 1598 г. они не оспаривали у Бориса выпавшей ему высокой чести: летописец в рассказе об избрании Годунова на царство указывает, что противились этому избранию одни только Шуйские ("князи ж Шуйские единые его не хотяху на царство"). Отношения же Романовых и Годуновых в то время, насколько мы можем судить, не были враждебны. При своем венчании на царство Борис почтил высокими наградами как самих Романовых, именно Александра и Михаила, так и их близких, князей Катырева-Ростовского и Черкасского, введя их в свою думу (старший Романов, Федор Никитич, был боярином с 1587 г.). Сверх того, один из Годуновых, Иван Иванович, троюродный племянник Бориса, был женат на Ирине Никитичне Романовой, и таким образом между обоими родами установились связи свойства. Но в конце 1600 г., не стесняясь этими связями, царь Борис положил опалу на всех Никитичей и на близкие к ним боярские семьи князей Черкасских, князей Сицких, Репниных и др. Поводом к преследованию Романовых послужил, по рассказу летописи, ложный донос. Среди дворни Романовых был некто Второй Никитин Бартенев, не простой челядинец, надо заметить, а сам вотчинник-землевладелец, ушедший от царской службы в боярский двор. Около 1590 г. он был "человек Федора Никитича Юрьева", в 1600-м же году он был "у Александра Никитича казначей". От этого-то Бартенева и последовало обвинение Романовых в злоумышлении на царя Бориса. Что руководило доносчиком, мы не знаем; в летописи есть намеки, что он был просто подкуплен, что Борис, поощрявший доносы, "наипаче всех доводчиков жаловаше" именно холопей Романовских. Как бы то ни было, Бартенев явился тайно к Семену Никитичу Годунову, как рассказывает летопись, и предложил свои услуги для обвинения своих господ. Дело было устроено так, что Бартенев сам положил "в казну" Александра Никитича "всякого корения" и сам же о нем "известил". Был произведен обыск, коренье нашли, и оно послужило началом "сыска", то есть следствия, длившегося не менее полугода. По словам иностранца Исаака Массы, дело о Романовых началось в ноябре 1600 г., а вершено оно было только к лету следующего года. Всех "государевых изменников": Романовых, Черкасских, Сицких, Репниных, Карповых и др. разослали в ссылку по дальним городам. Федора Никитича, старшего из опальной семьи, заключив в Антониев-Сийский монастырь (в 90 верстах от Холмогор), насильно постригли в монахи с именем Филарета. В тяжелые времена московской жизни иноческое пострижение было одним из средств лишить человека политического значения. Применение этого средства к Федору Никитичу указывает на то, что царь Борис готов был считать его опасным для своей еще не окрепшей власти. Таким-то образом превратился в опального монаха популярный московский боярин, известный, по словам Массы, своею красотою и изяществом, бывший образцом для московских щеголей. В далеком монастыре он жил не в тюрьме, а в келье под надзором пристава и мог выходить в церковь, где становился на клиросе. Приставу было велено "покой всякой к нему держать, чтоб ему ни в чем нужды не было"; однако старец Ф. вначале сильно тосковал: всего больше томила его тоска по семье, судьба которой была в точности ему неизвестна. Он верно догадывался, что жену его "замчали" так же далеко от Москвы, как и его, хотя и не знал, что она, постриженная в монахини, находится в Заонежском Толвуйском погосте, в разлуке не только с ним, но и с детьми. Дети же их, малютки Михаил и Татьяна, были сосланы вместе с тетками Настасьею и Марфою Никитишнами на Белоозеро, откуда перевезены в Юрьевский уезд, в село Ф. Н. Романова Клины. И для жены, и для детей старец Ф. желал скорой смерти, как избавления от страдания ссылки: "чаю - говорил он, - жена моя и сама рада тому, чтобы им Бог дал смерть". Горько жаловался старец на боярскую злобу к его роду, говоря, что бояре им великие недруги. Бояр вообще он презирал, думая, что кроме Б. Бельского "нет у них разумного". Первое время ссылки, разумеется, казалось самым тяжелым для Филарета. С течением времени безотрадное уныние, в каком пребывал опальный инок, рассеялось и к 1605 году сменилось таким настроением, которое ставило в тупик его приставов и Сийских монахов. Говоря словами пристава Воейкова, "живет старец Ф. не по монастырскому чину, всегды смеется неведомо чему и говорит про мирское житье, про птицы ловчия и про собаки, как он в мире жил, и к старцам жесток… лает их и бить хочет, а говорит де старцом Ф. старец: увидят они, каков он вперед будет! А ныне в великий пост у отца духовного тот старец Ф. не был и к церкви и к игумену на прощанье не приходил и на крылосе не стоит". Этот грех и греховные воспоминания о том, "как он в свете жил", это отчуждение от церкви и монастырской братии и надежда, что в будущем он станет не таков, как теперь, - обыкновенно становятся в связь с тем, что происходило в ту пору на Руси. Шел самозванец; стало шатко положение Годуновых, гонителей Филарета; вырастали надежды на возобновление власти и преданий старой династии, при которой так высоко стали Романовы. Надвигавшийся переворот, - как бы мало ни знал о нем в начале 1605 г. ссыльный Ф., - мог будить в нем мечты об освобождении и возвращении к семье и почестям. Эти мечты нарушали смиренную сдержанность ссыльного, толкали его на выходки, и в конце концов эти мечты сбылись.
Воцарение названного Димитрия доставило старцу Филарету свободу. С почетом он был возвращен в Москву, как родственник мнимого царя Димитрия. Точно неизвестно, где и когда был посвящен Ф. в иеромонахи; по возвращении же его в Москву в 1606 г., он был прямо возведен на Ростовскую митрополию, вместо удалившегося на покой митрополита Кирилла. При свержении самозванца, новый митрополит ростовский находился в Москве, откуда и был послан новым царем Василием Ивановичем в мае 1606 г. в Углич для перенесения тела царевича Дмитрия Иоанновича в Москву. Так называемая "Рукопись Филарета, патриарха московского", (М. 1837) подробно рассказывает о том, как Ф. и посланные с ним архиепископ астраханский Феодосий и бояре князь Ив. Мих. Воротынский, Петр Никитич Шереметев и Нагие - Андрей Александрович и Григорий Федорович отыскали мощи царевича, свидетельствовали их нетленность и торжественно принесли их в столицу, 3 июня 1606 г. Перенесением тела истинного царевича в Москву царь Шуйский надеялся уничтожить в корне возможность появления новых самозванцев. Этот политический шаг обретением мощей царевича был превращен в церковное торжество, и мощи нового угодника не были погребены по обычному чину в Архангельском соборе, а были поставлены в раке на поклонение верующим. В отсутствие Филарета из Москвы царем Шуйским был решен вопрос о патриархе. Дряхлость и слепота первого патриарха Иова, свергнутого самозванцем, помешали ему вернуться к делам церковного управления. Как ходили слухи, вместо него патриархом первоначально желали сделать Филарета, но почему-то раздумали, и на патриаршество был избран казанский митрополит Гермоген; после торжества патриаршего поставления митрополит Ф. отправился на свою кафедру в Ростов Великий, где и пребывал до октября 1608 г.
Известно, что воцарение кн. Шуйского не принесло мира и спокойствия Московскому государству. В различных местах русской земли шло смутное брожение с самого начала царствования царя Василия. К концу 1606 г. стало ясно, что против Шуйского вся южная половина государства. Воинские силы мятежников подступили к самой Москве, и началась борьба под самыми стенами столицы. В шуме битв московский патриарх посылал архипастырям так называемые "богомольные" грамоты, в которых излагал ход событий и призывал к молитвам за царя Василия, о восстановлении мира и тишины; эти патриаршие грамоты уже в списках рассылались архиереями по городам и до нас дошли в списках именно Филарета, митрополита ростовского. Ему пришлось извещать паству и о восстании Болотникова, и о появлении шаек второго самозванца, "Тушинского вора", и он оставался верным богомольцем царя Василия, до тех пор, пока сам не пострадал от тушинцев. В октябре 1608 г. войска второго самозванца взяли Ростов, потому что там "жили просто, совету и обереганья не было". Город был сожжен, население избито, а митрополит Ф. был взят в плен. С ним обошлись бесчестно: по одному рассказу, "с митрополита Филарета сан (т. е. знаки его сана) сняли и поругалися ему, посадя на возок с женкою, да в полки свезли" (т. е. в Тушино); по другому рассказу, митрополита "ведуще путем нага и боса, токмо во единой свите, и ругающеся, облкоша в ризы язычески и покрыша главу татарскою шапкою и нозе обувше в несвойствены сапоги". В Тушине Ф. был встречен иначе: здесь ему предстояла честь - стать "нареченным патриархом московским" при самозванном московском царе. Нельзя думать, чтобы митрополит дорожил своим новым положением или даже мирился с ним. Только насилие могло его удерживать в Тушинском стане; Авр. Палицын прямо говорит, что тушинцы держали своего патриарха в неволе, "блюли того всегда крепкими сторожми и никакоже ни словеси, ни помавания дерзнути тому дающе". Дошедшие до нас грамоты, данные будто бы "нареченным патриархом Филаретом в 1608-1610 гг., и касающиеся дел церковного управления и политических, не могут быть доказательством того, что Ф. согласился действительно взять на себя роль, ему назначенную Тушинским вором. Несмотря на постоянное именование Филарета "патриархом", законный московский патриарх Гермоген считал его не врагом своим, а жертвою "воров", их пленником, и посылал ему свое благословение. В грамотах своих Гермоген писал, что он молит Бога о тех, "которые взяты в плен, как и Ф. митрополит и прочие, не своею волею, но нужею и на христианский закон не стоят". Когда распало Тушино, в марте 1610 г., Ф. был увезен из него поляками в Иосифов Волоколамский монастырь, а оттуда ему очень скоро удалось попасть в Москву: его "отполонил" у поляков отряд Гр. Волуева. В Москве Ф. был принят с честью и стал на прежнем месте в среде московской иерархии.
События свершались в то время с ошеломляющею быстротой. Приезд Филарета в Москву совпал с торжеством царя Шуйского. Москва освободилась от Вора и копила силы на короля Сигизмунда, осадившего Смоленск. Настроение народной массы повернулось в пользу Шуйских, благодаря подвигам кн. М. В. Скопина-Шуйского. И вот М. В. Скопин умирает в конце апреля 1610 г.; в июне вся рать Шуйского разбита гетманом Жолкевским и рассеялась; в июле москвичи свели с царства царя Василия; в начале августа польское войско подступило к беззащитной Москве, уже вновь осажденной Лжедмитрием, а 17 августа Москва, поставленная в необходимость избирать царя из двух претендентов на ее престол, самозванца и польского королевича, отдала предпочтение Владиславу польскому. В нем боярство искало опоры против самозванца и тех слоев населения, которые его поддерживали и ему сочувствовали. Московское же духовенство не было расположено к мысли иметь царем иноверца и намечало на царский престол людей из боярской среды, в большинстве своем предпочитая кн. В. В. Голицына. Горожане следовали в этом деле за духовенством, но указывали не на Голицына, а на Михаила Федоровича Романова, сына митрополита Филарета; молодого Романова хотел и сам патриарх Гермоген. Хотя все толки о царском избрании умолкли перед необходимостью избрать не того, кого хочется, а того, кому сила оружия дала господство над положением дел, и хотя Москва послушно присягнула Владиславу, однако Жолкевский, войдя в боярский совет и ознакомясь с внутренними московскими отношениями, понял, что для его королевича и Романовы и Голицын не перестали быть опасными. Поэтому-то у него явилась мысль о необходимости удалить из Москвы этих лиц под благовидным предлогом. Дипломатический ум гетмана указал ему верный Путь к цели: гетман уговорил В. В. Голицына принять на себя почетнейшее поручение - руководить "великим", чрезвычайным посольством к королю Сигизмунду для приглашения его сына Владислава на московский престол. Но М. Ф. Романов, - как говорит сам гетман, - "был юноша, а потому никак нельзя было включить его в посольство, но гетман постарался, чтобы назначили послом от духовного сословия отца его (Филарета), дабы иметь как бы залог". Таким образом митрополит Ф. был поставлен во главе "великого посольства", вместе с В. В. Голицыным, и в сентябре 1610 г. выехал из Москвы под Смоленск, в королевский стан.
Известна печальная судьба этого великого посольства. Король Сигизмунд желал сам сесть на московский престол, как победитель московского царства; он не одобрял той формы унии Москвы с Польшей, которая передавала власть Владиславу под условием принятия православия и полного отделения московской политики от литовско-польской; поэтому уже в августе 1610 г. он приказывал Жолкевскому "принимать власть не на имя королевича, а на имя самого его величества короля". Жолкевский скрыл это желание Сигизмунда от москвичей, потому что знал всю силу ненависти московских людей к Сигизмунду, за введение исповедной унии в его государстве, и понимал, что Москва и в крайности не присягнет королю. Великое посольство ехало под Смоленск в неведении истинных поползновений Сигизмунда и оттого не сразу поняло значение тех странных приемов, с которыми начали переговоры о царском избрании дипломаты короля. Когда же, наконец, желание Сигизмунда стало известным, когда подарками и подкупом младших членов посольства король вывел их из повиновения старшим, тогда старшим послам оставалось только с особенною твердостью стоять на тех условиях, на которых договаривалась Москва с Жолкевским. В этом послы полагали свою честь и упорною стойкостью думали защитить Москву от посягательств короля. Но они вели неравную борьбу. Пославшая их боярская дума стала служить видам Сигизмунда, и Сигизмунд на деле правил уже русскою землею. Патриарх Гермоген один во всем правительстве московском протестовал против подчинения Москвы самому королю, но его голос не всегда много значил: он мало мешал агентам короля. И вот когда Сигизмунд счел свою власть достаточно окрепшею в Московском государстве, он перестал стесняться с послами: от них прямо требовали, чтобы они подчинились незаконным приказаниям боярской думы. Послы не повиновались, точно так же, как перестала повиноваться боярам и вся земля. Против боярской и польской власти, наконец, началось открытое возмущение; его поддерживал патриарх; с ним были солидарны и послы. Тогда весною 1611 г. Сигизмунд отправил послов в Польшу, как пленных. Там под стражею Ф. провел восемь с лишком лет. По одному известию, находящемуся в книге Страленберга "Der Nord- und Oestliche Theil von Europa und Asia" (1730), Ф., заточенный в Мариенбурге, имел возможность переписываться с Москвою в то самое время, когда в Москве в 1613 г. совещались о выборе царя; в пространном письме к своему родственнику Фед. Ив. Шереметеву он, будто бы, давал советы касательно царского избрания, не предчувствуя, что земский собор может возвести на престол его собственного сына. Если это известие и не вымышлено в своей основе, то в подробностях оно мало вероятно. Трудно верить, чтобы московские бояре могли обмениваться письмами с пленными послами быстро и правильно. В Москве не всегда знали даже, где находится Ф., и считали важным сообщение "немчина", что Филарета "держат в великой крепости" в городе Марбурге. Письма к Филарету читались ранее Л. Сапегою, через которого Ф. должен был передавать и ответы на полученные письма. В такой обстановке трудно было, конечно, посылать в Москву политические советы, к тому же направленные против воцарения королевича Владислава на московском престоле. Вероятнее всего, что во время своего плена ни Ф. не знал московских дел, ни московское правительство не имело постоянных сведений о митрополите.
Между тем значение этого митрополита внезапно выросло. В феврале 1613 г. на московский престол был избран сын Филарета, царь Михаил Феодорович. Естественно было на свободный, "вдовевший" после смерти Гермогена (1612 г.) патриарший престол возвести государева отца, митрополита Филарета. Мысль об этом явилась в Москве при самом воцарении Михаила и придавала особую важность заботе, какую царь Михаил прилагал к тому, чтобы "батюшку своего из Литвы к Москве здрава выручить". Однако враждебные отношения к польско-литовскому государству не допускали размена пленных до 1619 г. Беспокоясь о судьбе отца, боясь даже за его жизнь, Михаил Феодорович тем не менее именовал его уже не митрополитом ростовским, а митрополитом "московским и всея Руси", и распространял его будущую юрисдикцию на все государство. В лице Филарета таким образом Москва ожидала своего патриарха. Размен пленных состоялся 1 июня 1619 г.; через две недели Ф. был уже в Москве, а еще через неделю, 29-го июня, совершилось наречение его в патриарха московского и всея Руси. Торжественное поставление в сан патриарший Ф. принял 24 июня в Успенском соборе от иерусалимского патриарха Феофана, бывшего тогда в Москве, и от русских иерархов. Немедля новый патриарх, именуемый царским титулом "великого государя", вступил в управление равно церковью и государством.
В Москве началось двоевластие, длившееся до самой смерти патриарха, в течение четырнадцати лет.
Первые годы правления царя Михаила Феодоровича представляют много темного и загадочного. Сам царь был слишком молод и мягок для того, чтобы лично вести осложненные смутами дела московской политики и администрации; стоявшая рядом с ним его мать "великая старица" Марфа Ивановна пользовалась влиянием на дворцовые дела и не вмешивалась в государственные; дворцовые временщики не возвышались до руководства правительственною деятельностью; постоянный земский собор, не прекращавший своих заседаний с 1613 до 1619 г., не проявлял инициативы, решая и обсуждая лишь те дела, которые ему предлагались от имени царя. Мы ожидали бы, что в таких обстоятельствах особым влиянием и должна была бы и могла бы пользоваться боярская дума, царский совет, который, по преданию, взял с царя Михаила ограничительную запись. Но для всякого знакомого с документами той эпохи очевидно, что высший правительственный авторитет в то время принадлежал царю совокупно с земским собором; правительственное же значение думы незаметно между "царским указом" и "Всея земли приговором". Нельзя указать среди личного состава думы и таких бояр, которые помимо своего учреждения имели бы вес и значение в правительстве. Таким образом от нас скрыты истинные руководители дел и нам неизвестна правительственная программа, которая бы направляла отдельные мероприятия того времени к одной общей цели; мы даже готовы предполагать, что сверх удовлетворения неотложных текущих потребностей управления тогда и не думали ни о каком общем плане правительственной деятельности. Такой план предложил земскому собору Ф. тотчас после своего поставления в патриархи. По официальному рассказу, когда совершилось поставление Филарета, он со всеми прочими иерархами явился к царю и указал ему на ряд неустройств в государственных делах. Его указания очень метко характеризовали слабые стороны тогдашнего управления. Правительство не знало в точности служебных сил и налогоспособности населения, не везде одинаково пострадавшего от смуты. Поэтому служебное и податное бремя не могло быть равномерно распределяемо между служившими и платившими, и возможны были со стороны населения уклонения от повинностей, а со стороны администрации вопиющие злоупотребления. Все это мешало правильному устройству дел, и государь с патриархом приговорили учинить собор "о всех статьях" патриаршего доклада, "как бы то исправить и земля устроити". Постановление земского собора по этому предмету имеет характер целой правительственной программы, преследующей определенные задачи: правильно устроить службы с поместий, составить точные кадастровые описи земель и на их основании достигнуть правильности податного обложения, привести в известность как наличные средства казны, так и будущие ее ресурсы, для составления общей росписи доходов и расходов; принять действительные меры к пресечению административных злоупотреблений, препятствующих водворению порядка в стране. Все эти меры очень явно клонились к той цели, чтобы увеличить правительственные средства наиболее правильным и легким для населения способом. Вся последующая деятельность московского правительства времени царя Михаила Феодоровича вытекала из этого соборного приговора 1619 г. о том, "как земля устроити", а этот приговор был вызван докладными "статьями" патриарха. Таким образом Ф. с первой же минуты возвращения своего стал руководителем московской политики и сохранил такое значение на все время своего патриаршества. Приказные книги и грамоты тех лет дают много указаний на это. Переписка патриарха-отца с сыном-государем обнаруживает всю силу влияния патриарха на ход московских дел, и крупных и мелких. Можно поэтому поверить отзыву архиепископа астраханского Пахомия (1641-1655), что Ф. "владителен таков был, яко и самому царю боятися его", и что он "всякими царскими делами и ратными владел". Соправительство патриарха было вполне оформлено: называясь, как и царь, "великим государем", он принимал гласное участие во всех действиях верховной власти: "Все дела - говорит С. М. Соловьев, - докладывались обоим государям, решались обоими, послы иностранные представлялись обоим вместе, подавали двойные грамоты, подносили двойные дары". Тем, кто в Филарете думал видеть только патриарха и забывал о его династическом значении, царь объявлял, что "каков он, государь, таков и отец его государев, великий государь, святейший патриарх, и их государское величество нераздельно". При таком порядке нельзя считать узурпацией власти со стороны патриарха те случаи, когда он отдельно от сына принимал доклады и челобитья и давал на них свои решения, о которых и извещал затем государя: взаимное доверие оправдывало такое поведение.
Таково в общих чертах было положение патриарха в московском правительстве. В силу родительского авторитета и политической опытности он стал первенствующим лицом в направлении дел и придворных отношений. Поэтому с его именем должны быть связаны все государственные и дворцовые события, происходившие в Москве с 1619 по 1633 г., рассмотрение которых можно найти в жизнеописании царя Михаила Феодоровича и на которых здесь не останавливаемся.
В сфере церковного управления, подлежавшей прямому ведению патриарха Филарета, он не оставил глубокого следа. Властный в делах государственных, и в церковной жизни он умел показать свою власть, но вообще, по отзыву арх. Пахомия, "до духовного чина милостив был и не сребролюбив". В церковной жизни застал он много беспорядков и немедленно после принятия патриаршего сана взялся за деятельное искоренение зол. В период междупатриаршества (1612-1619) московская церковь пережила время безначалия. После смерти Гермогена в осажденной земскими ополчениями Москве бояре, кажется, пробовали возвратить патриаршие права Игнатию, бывшему при первом самозванце, но Игнатий скрылся из Москвы в Литву, как только получил свободу. Земское ополчение кн. Пожарского, освободив Москву, признало главою духовенства казанского митрополита Ефрема, так как старший из митрополитов, новгородский Исидор, был в шведском плену. По смерти же Ефрема, с 1614 по 1619 г. делами церкви правил крутицкий митрополит Иона, не оправдавший возложенных на него надежд и допустивший много нестроений и насилий. Самое явное из них произведено было над справщиками богослужебных книг, редактировавшими тексты для печатных изданий. Эти справщики, монахи Арсений Глухой и Антоний из Троице-Сергиева монастыря и знаменитый архимандрит того же монастыря Диониcий, а с ними поп Иван Наседка, были допущены к исправлению книг "государевым словом", мимо митрополита Ионы, и занимались своим делом не на печатном дворе и не у митрополита, а в своем монастыре. Будучи людьми начитанными и, по степени разумения дела, возвышаясь над прежними справщиками, они нашли, что исправить в служебных книгах, и указали ряд ошибок не только в старых изданиях, но и в книгах, напечатанных уже в правление Ионы. Это могло само по себе рассердить митрополита, не отличавшегося достоинствами характера: он посмотрел на дело так, как будто исправление, шедшее независимо от него, направлено именно в его осуждение. А здесь подоспел еще донос на справщиков от их личных недругов, Троицких же монахов Филарета и Логгина; они обвиняли своего архимандрита и его сотрудников в том, что те еретически изменили в требнике конечные славословия молитв и опустили слова "и огнем" в молитве на крещение Господне. И когда Дионисий весною 1618 г. представил исправленный им потребник на утверждение Ионы, митрополит созвал на 18 июля собор для суждения о поправках. Суждение это превратилось в суд над справщиками; их справедливые мнения были признаны за неправильные невежественными судьями; арх. Дионисий и Арсений Глухой были осуждены и заточены в монастырь. Особенно тяжело пришлось арх. Дионисию: наложенную на него эпитимью митрополит превратил как будто бы в средство личного своего мщения. Сверх того, что архимандрита истязали в монастыре, его еще требовал к себе на двор митрополит и подвергал унижениям и истязаниям. И так дело продолжалось до возвращения из плена Филарета. Бывший в Москве в 1619 г. иерусалимский патриарх Феофан, хотя и заявил о правоте Дионисия, не решился один требовать формального пересмотра вопроса "о прилоге: и огнем ". Зато после посвящения Филарета в патриархи, всего через неделю, 2 июля, оба патриарха повелели рассмотреть вновь на соборе дело справщиков. Дионисий давал пространные объяснения и на этот раз одержал победу над противниками. Его мнение признали правым, его самого и его товарищей - невинно страдавшими. Все они были восстановлены в правах и остались при обязанностях справщиков. После формального сношения с Востоком, уже в 1625 г., патриарх Ф. повелел указом замарать во всех требниках прибавку и огнем и никогда не читать ее в молитве.
Положение митрополита Ионы в этом деле не было почетным. В другом деле, возбужденном патриархом Филаретом, Иона был, может быть, в существе более прав, но держал себя столь же мало достойным образом. В 1620 г. два московских священника просили у патриарха Филарета разъяснений по поводу того, что Иона не разрешил им крестить двух поляков, переходивших в православие, а велел, против обычая, только миропомазать их и допустить к св. причастию. Патриарх очень живо отнесся к этому делу, потому что самому ему пришлось участвовать в разрешении вопроса о правилах принятия в православие латинян в очень важную минуту московской истории - при избрании в цари Владислава, когда патриарх Гермоген стремился выяснить способ принятия в лоно церкви будущего царя. Тогда вопрос решен был в том смысле, что Владислав должен быть вновь крещен по православному, и на такой точке зрения утвердился и теперь патриарх Ф. Он призвал митрополита Иону к себе и увидел, что Иона упорствует в своем мнении, считая латинян в числе тех еретиков, которых одно из правил VI вселенского собора повелевает присоединять к православию чрез миропомазание (такое мнение по существу правильно). Основываясь на ином понимании "латинской ереси", как самой злейшей, патриарх счел Иону погрешившим и потому запретил ему совершать литургию, а для суждения о нем созвал собор, сошедшийся в декабре 1620 г. Собор стал на сторону патриарха, усвоил его толкование вопроса и осудил Иону. Боясь ответственности, этот последний не стал упорствовать в своем мнении, но и не желал принести повинную, а пробовал извернуться, говоря, что он не помнит, как было дело, и обращались ли к нему за разрешением подобных вопросов. Однако недостойное поведение митрополита изобличили, и он бил челом собору о прощении, сознаваясь, что впал в грех "простотою, а не умышлением". Собор, постановив перекрещивать не только католиков, но и всех "белорусцев", не строго охранявших чистоту православия, простил Иону и снял с него духовное запрещение. Однако через несколько месяцев возникло против Ионы новое обвинение в том, что он без вины сослал в монастырь вологодского архиепископа Нектария, и тогда окончательно компрометированный Иона был вынужден удалиться с митрополии на покой в Спасо-Прилуцкий монастырь.
Так разделался патриарх Ф. с неугодным ему митрополитом и водворил спокойствие и порядок в московской церкви. Круг дел, в который на первых порах вовлечен был патриарх, благодаря ошибкам и злоупотреблениям Ионы, и по удалении этого митрополита продолжал интересовать Филарета. Исправление и печатание богослужебных книг, велось энергично: "при Филарете Никитиче, - говорит митрополит Макарий в своей "Истории русской церкви", - вышло из московской типографии больше книг, нежели сколько было напечатано их во все предшествовавшее время от ее начала". Справщики, с Арсением Глухим и Иваном Наседкою во главе, подобраны были удачно, обладали усердием и правильным взглядом на важность порученного им дела. Но им мешало недостаточное знакомство с греческими текстами, без сличения с коими нельзя было ручаться за правильность исправлений; не пришло еще то время, когда сознали, наконец, необходимость расширить сферу изучаемого для исправлений материала, введя в нее и греческие рукописи. С чрезвычайным вниманием относясь к делу печатания богослужебных книг, патриарх Ф. должен был обратить внимание и на те печатные церковные книги, которые приходили в Московское государство из-за литовского рубежа. До 1627 г. он считал продукты литовского книгопечатания доброкачественными; но когда оказалось, что там печатаются и книги в исповедном отношении неодобрительные (Учительное Евангелие Кирилла Транквиллиона), то патриарх мало-помалу дошел до суровой, обстоятельствами не оправдываемой меры: он приказал везде заменить богослужебные книги литовской печати московскими книгами и запретил обращение литовских книг даже между частными лицами. Одобренная, исправленная и уже отпечатанная в Москве книга западно-русского писателя Лаврентия Зизания не была выпущена в обращение, как кажется, в силу именно этого недоверия ко всему зарубежному, литовскому. С таким же недоверием относился Ф. и к литовским выходцам, принимая их в лоно православной церкви не иначе, как вновь крестя их чрез троекратное погружение.
Рядом с этими заботами оградить московское православие от ущерба со стороны католичества и унии, шли заботы о том, чтобы не дать торжества над православием и лютеранской пропаганде в тех областях, которые по Столбовскому договору 1617 г. отошли к Швеции. Новгородскому митрополиту приказано было иметь духовное попечение о православном населении отторгнутых земель, и указаны были пути для сношений с этою частию его паствы. В то же время путем дипломатического предстательства московское правительство пыталось остановить попытки шведов к распространению лютеранского учения между православным населением финского побережья. С другой стороны успехи русской колонизации в Сибири вызывали со стороны патриарха попечения о новых областях и о новой пастве. Была учреждена Тобольская епархия и послан в нее архиепископ Киприан, который деятельно трудился над устройством церквей и монастырей и установлением порядка и благочиния среди грубого и дикого еще населения новозанятого края.
Из особенных торжеств церковных, кроме прославления новых святых (Макария Унженского и Авраамия Галицкого), следует упомянуть о принесении в Москву ризы Господней. В начале 1625 г. приехал в Москву посол от персидского шаха Аббаса, грузин Урусамбек, и между прочим поднес патриарху золотой ларец, "ковчег, а в нем великого и славного Христа срачица". Кое-какие сведения об этой драгоценности в Москве имели: знали, что шаху она досталась из Грузии и что в Грузии пользовалась почитанием. Освидетельствовав поднесенный подарок и убедившись, что от срачицы этой верующие получают исцеление, патриарх с собором признал срачицу подлинною ризою Господней, поставил ее в ковчеге в Успенском соборе и установил в честь ее празднование 27 марта.
Обзор жизни и деятельности патриарха Филарета Никитича может привести нас к удивлению пред странною судьбою этого человека. Воспитанный для обычной боярской карьеры, уже достигнув боярского сана, он внезапно надевает монашеский клобук и вместе с тем обращается в политического ссыльного. Внезапный государственный переворот возвращает его к почестям, но не мирским, а церковным, и только для того, чтобы вторично подвергнуть его случайностям плена и позорной неволе. Избыв эту неволю и освободясь от тушинских поляков, Ф. снова попадает в польский плен, после которого становится распорядителем всего Московского государства. Быстрая смена положений, разнообразие обстановки, ряд тяжелых испытаний должны были закалить характер и дать тяжелый, но драгоценный житейский опыт. Этот твердый характер и этот опыт и принес с собою Ф. в Москву в 1619 г. в помощь царствующему сыну. Вся предшествующая деятельность патриарха скорее всего могла приготовить из него сведущего дипломата и ловкого политического дельца. Династические интересы заставили его устремить все силы на управление государственными делами, к которым он был способен и подготовлен. Отсутствие же богословского образования делало его особенно сдержанным и осторожным в делах церковных. В этой сфере он ограничивался заботами об охране правоверия и, думая, что и здесь, как в делах политики, главная опасность грозит из-за литовского рубежа, он с особенною ревностью восставал на все польско-латинское. В остальном же он шел за потребностями минуты и не возвышался над ними. Поэтому политическая сторона в деятельности Филарета виднее и важнее церковной. С 1619 по 1633 г. он был истинным представителем окрепшей его трудами государственной власти и устроителем государственного порядка. В этом, главным образом, историческая заслуга патриарха.
А. Смирнов: "Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России", Москва, 1847 (из "Чтений Общества любителей духовного просвещения", 1872-1874. - Макарий митр.: "История русской церкви", тт. X и XI. - С. М. Соловьев: "История России с древнейших времен", т. VПI. - Н. М. Карамзин: "История государства Российского", тт. XI и XII. - "Русский Архив", 1863 г., стр. 348; 1882 г., II, стр. 313. - "Чтения в Московском Обществе истории и древностей Российских", год 3-ий, книга III, стр. 19-40. - "Акты Исторические", собранные Археографическою комиссиею, т. II, №№ 38 и 54. - "Дополнения" к этим Актам, т. II, № 76. - Голиков: "Деяния Петра Великого", издание второе, т. XII. - "Рукопись Филарета, патриарха Московского и всея России", Москва, 1837 (то же в "Сборнике Муханова").
С. П - в.
{Половцов}
Филарет Романов-Юрьев
(Федор Никитич) -патриарх Московский и всея Руси.
Родился около 1554-1555 годов в боярской семье Романовых.
Федор Никитич Романов был двоюродным братом (по материнской линии) царя Федора Иоанновича.
Получил прекрасное для своего времени образование. В Разрядных книгах впервые упоминается под 1585 годом.
С 1586 года начал службу в качестве наместника Нижегородского, а затем и Псковского. Выполнил ряд дипломатических поручений.
Был участником Земского Собора 1598 года, на котором был избран на царство Борис Годунов.
Ясный ум и открытый сердечный нрав сделали Федора Никитича популярным в народе, его прочили в преемники бездетному царю Феодору Иоанновичу. В конце 1600-начале 1601 года Федор Никитич подвергся опале. Борис Годунов, достигнув царской власти и опасаясь, чтобы она не перешла из его рук кому-либо из братьев Романовых, как ближайших родственников царя, нашел предлог разослать их в заточения. Старший брат Федор сослан был в Антониев Сийский монастырь и насильно пострижен в монашество с именем Филарет. В монастыре сначала содержали его под строгим присмотром, не пускали даже в церковь, и к нему никого не допускали. Потом царь Борис смягчился к Филарету, позволил ему ходить в церковь, велел посвятить его в иеромонаха и сделать даже архимандритом Сийского монастыря.
Лжедмитрий I, заняв Московский престол и выдавая себя за истинного сына царя Ивана Грозного (царевича Димитрия), спешил вызволить из заточения и осыпать милостынями своих мнимых родственников, в том числе и братьев Романовых, и предложил архимандриту Филарету сан митрополита на Ростовской кафедре. В это время Ростовскую кафедру занимал митрополит Кирилл (Завидов; † 1619), которому Лжедмитрий I приказал удалиться на покой в Троице-Сергиеву лавру, где он раньше был архимандритом.
В мае 1606 года Филарет хиротонисан во епископа Ростовского с возведением в сан митрополита.
В мае 1606 года был убит Лжедмитрий 1.1 июня 1606 года царем был избран Василий Иванович Шуйский, который отправил в Углич митрополита Филарета за останками царевича Димитрия, чтобы развеять миф о спасшемся царевиче. 3- 6 июня 1606 года святые мощи страстотерпца были обретены нетленными и перенесены в Кремлевский собор во имя Архистратига Михаила.
В июне 1608 года полчища нового самозванца ЛжедмитрияП (он выдавал себя за погибшего в Москве царя ЛжедмитрияГ) подошли к Москве и разместились в селе Тушине, которое он обратил для себя как бы в столицу. Проживая в Тушине и не имея сил овладеть Москвою, тушинский вор и царик, как его называли, посылал свои отряды в разные другие места, чтобы покорять их своей власти. Пастыри Церкви везде убеждали народ сохранять верность присяге, данной законному государю, и немного осталось таких священников, которые бы не пострадали за свою ревность. Когда один из отрядов Яна Петра Сапеги вместе с переяславльскими изменниками приблизился к Ростову (11 октября 1608 года) и жители города бежали в Ярославль, митрополит Ростовский Филарет с немногими усердными воинами и гражданами затворился в соборной церкви и, готовясь к смерти, причастился сам Святых Христовых Тайн и велел священникам исповедать и причастить всех прочих. Двери церковные не выдержали напора врагов, началась резня. Митрополита Филарета схватили, сняли с него святительские одежды и босого, в одной свитке, повели в Тушино, подвергая его на пути разным поруганиям. В Тушине судьба пленника изменилась. ЛжедмитрийП, считая себя сыном царя Ивана Грозного, захотел встретить своего мнимого родственника со знаками уважения, вновь облек его в святительские одежды и даже повелел ему быть "нареченным" патриархом Московским и всея Руси. Оказав столько почестей митрополиту Филарету, самозванец не доверял ему и окружил его стражами, которые наблюдали за каждым его действием.
В это время в России кроме самозванца действовал и другой враг - Польский король Сигизмунд III. В сентябре 1609 года король приступил со своим войском к Смоленску, объявив в своем манифесте, что идет спасти Россию от ее врагов, прекратить в ней междоусобия и кровопролитие, водворить порядок и тишину и что об этом его просили сами русские тайными письмами. В декабре послы Сигизмунда из-под Смоленска приходили в Тушино и между прочим предлагали находившимся здесь москвитянам и нареченному патриарху Филарету, что если они пожелают перейти под власть короля, то король примет их с большой заботливостью, сохранит их веру, права, обычаи церковные и судебные. Филарет и прочие московские люди поверили обещаниям и чрез своих послов, во главе которых находился известный приверженец самозванцев Михаил Салтыков, объявили королю (27 января 1610 года), что желают иметь государем в Москве сына его Владислава, но при условии, если ненарушимо будут сохранены их православная вера, права и вольности народные. Король прислал нареченному патриарху Филарету грамоту (в феврале 1610 года), в которой, соглашаясь дать сына своего, королевича Владислава, государем в Москву, удостоверял, что веры греческого закона не нарушит ни в чем. После бегства Лжедмитрия II в Калугу воинский стан в Тушине (5 марта) был зажжен самими поляками и оставлен всеми, а Филарет, которого поляки взяли было в плен и повели с собою "с великою крепостию", на пути был освобожден русскими ратниками и прибыл в Москву.
Когда по низвержении Василия Ивановича Шуйского (17 июля 1610 года) в Москве начали рассуждать, кого избрать в государи, польский гетман Станислав Жолкевский, стоявший с войском в Можайске, настоятельно требовал, чтобы Москва признала своим царем Владислава, и прислал (31 июля) договор, заключенный Сигизмундом с Михаилом Салтыковым и другими русскими послами, приходившими под Смоленск из Тушина. Первый боярин князь Федор Иванович Мстиславский и другие бояре, представлявшие в это время правительство, действительно согласились избрать Владислава и объявили о том всенародно. Патриарх Гермоген († 1612; память 17 февраля/2 марта, 12/25 мая, 5/18 октября) сильно противился, настаивая, чтобы избран был православный царь из русских, и указывал двух кандидатов - князя Василия Голицына и четырнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова, сына митрополита Филарета. Сам митрополит Филарет выезжал на Лобное место и говорил народу: "Не прельщайтесь, мне самому подлинно известно королевское злое умышленье над Московским государством, хочет он им с сыном завладеть и нашу истинную христианскую веру разорить, а свою латинскую утвердить". Но командующий польскими войсками гетман Станислав Жолкевский дал присягу за отсутствовавшего 15-летнего Владислава. Бояре заключили договор с гетманом Жолкевским, приняв за основание те условия, которые поставлены были самим королем под Смоленском с Салтыковым и его товарищами. В сентябре правительство впустило в Москву польские войска. В сентябре 1610 года митрополит Филарет возглавил "великое посольство" под осажденный Смоленск, которое должно было окончательно закрепить статьи августовского договора. В ходе переговоров митрополит Филарет отказался санкционировать условия договора, в результате чего он был арестован и отправлен в апреле 1611 года в Польшу.
С октября 1610 года вся реальная власть сосредоточилась в руках военных руководителей польского гарнизона и группы "тушинских" изменников, перешедших еще в феврале на службу к королю Сигизмунду III.
13 апреля 1611 года митрополит Филарет из-под Смоленска был вывезен в Польшу и там заключен в Мариенбургскую крепость.
21 февраля 1613 года, в Неделю Православия, был избран на царство Михаил Федорович, первый царь из династии Романовых, сын митрополита Филарета.
2 мая он торжественно вошел в Москву и вступил на царский престол. Одной из главных забот царя Михаила Федоровича с самого избрания его на престол было освобождение из плена своего отца, митрополита Филарета. С этой целью еще в 1613 году все представители Русской земли, Земский Собор писали Польскому королю Сигизмунду, предлагая прекратить войну и разменяться пленными. В 1614 году такую же грамоту послали московские бояре в ответ польским и литовским панам, изъявившим согласие начать переговоры. К митрополиту Филарету написал и сам государь и послал к нему игумена Московского Сретенского монастыря Ефрема, который и оставался при нем до конца плена. В 1615 году переговоры действительно начались, но не привели к желанной цели; потом не раз возобновлялись, пока продолжалась война, но также не имели успеха, и только к концу 1618 года (1 декабря) окончились заключением Деулинского перемирия между Россией и Польшей на четырнадцать лет и шесть месяцев. Размен пленных, при котором был освобожден и митрополит Филарет, последовал только 1 июня 1619 года. Таким образом, митрополит Филарет пробыл в плену восемь лет, полтора месяца и два дня. Этот продолжительный плен, соединенный с тяжкими лишениями для владыки Филарета, чрезвычайно возвысил его в глазах всех сынов России: на него смотрели как на мученика, пострадавшего за Отечество и за православную веру.
14 июня 1619 года Москва встречала митрополита Филарета. Столица торжествовала: во всех церквах и монастырях пелись благодарственные молебны со звоном. Царь велел освободить узников из темниц, заложил в Москве церковь во имя пророка Елисея, празднуемого 14 июня.
24 июня 1619 года совершилось поставление митрополита Филарета в патриарха Московского и всея Руси. Торжественное поставление в патриарший сан Филарет принял в Успенском соборе от Иерусалимского патриарха Феофана (прибывшего в Россию ради милостыни) и прочих русских иерархов.
Как отец юного царя и человек государственного ума и политической опытности, он стал первенствующим в направлении государственных дел и придворных отношений. Пользовался большим авторитетом и влиянием. С его именем связаны все государственные и дворцовые события, происходившие в Москве с 1619 по 1633 год. Он был истинным представителем окрепшей его трудами государственной власти и устроителем государственного порядка. По инициативе патриарха Филарета была произведена перепись населения. Это был очень важный шаг, так как подати собирались с народа по старым писцовым книгам несправедливо, отчего, как писал патриарх, "одним теперь легко, а другим тяжело, и всем людям из Московского государства скорбь конечная".
В делах церковных он всячески поддерживал чистоту Православия. С восшествием на патриарший престол Филарета возобновилось исправление богослужебных книг. По его благословению был исправлен и напечатан несколько раз Требник и Служебник, кроме того, Минеи, Октоих, Шестоднев, Псалтирь, Апостол, Часослов, Триодь Цветная и Постная, Евангелие напрестольное и учительное. Патриарх Филарет сознавал, что для исправления книг нужна была подготовка, и прежде всего знание греческого языка. В связи с этим он учредил в Москве греко-латинское училище при Чудовом монастыре и назначил его руководителем греческого иеромонаха Арсения, который и занялся тщательным исправлением книг. При патриархе Филарете было напечатано больше книг, чем вышло за все периоды от начала создания типографии. Книги рассылались в монастыри и храмы по цене, в которую обошлось печатание их, без прибыли, а в Сибирь - бесплатно. По благословению патриарха Филарета были возобновлены и вновь отстроены многие монастыри. Он был милостив к духовенству, щедр для нищей братии, заботился о благолепном праздновании церковных торжеств и порядке в службе. При нем составлен целый устав о трезвонах, за выполнением которого он строго следил.
Устрояя церкви Божий в земле Московской, патриарх Филарет не забывал и далекую Сибирь. Там была учреждена архиепископская кафедра в городе Тобольске. В 1620 году патриарх созвал Собор, на котором был избран на кафедру Тобольского архиепископа архимандрит Новгородского Хутынского монастыря Киприан (Старорусенков; † 1634). Патриарх наказывал ему озаботиться исправлением нравов русских поселенцев Сибири и обращать ко Христу племена инородцев.
При патриархе Филарете возобновились сношения Руси с восточными патриархами и в Москву стали охотно приезжать их представители.
Выдающимся событием для Русской Церкви в патриаршество Филарета было принесение из Персии Ризы Господней и установление празднования ей. В феврале 1625 года прибыли в Москву персидские послы, а в марте, представляясь царю и патриарху, поднесли Филарету золотой ковчег, украшенный камнями и бирюзой, говоря: "Государь, Аббас-шах прислал к тебе, великому святителю, ковчег золот, а в нем Великого и Славного Иисуса Христа срачица". Патриарх принял ковчег с благодарностью. После долгих испытаний о том, действительно ли это Риза Господня, патриарх собрал Собор, после которого торжественно было объявлено синклиту и народу о Ризе Господней, и она положена в "медной каморе", устроенной патриархом Филаретом. В 1626 году по благословению патриарха митрополит Киприан (Старорусенков) написал службу празднику на Положение честной Ризы Господней в Москве.
Патриарх Филарет не был сребролюбив и отличался чувством благодарности, жаловал всех, кто стоял твердо на службе государя в "безгосударное время".
Любил во всем порядок, был расчетлив, нерасточителен, скромен и прост в своих издержках - менял верх на шубе, отдавал старые сапоги в починку, с необыкновенной предосторожностью отдавал чистить и мыть свой единственный белый шелковый вязаный клобук с шитым золотом и серебром херувимом.
Ему постоянно покупали к столу на рынке "хлеб да калачик на 4 или на 3 деньги и на 2 деньги клюквы". Покупка оловянной да деревянной посуды, в свою очередь, свидетельствовала о простоте повседневных потребностей этого святителя.
Патриарх Филарет скончался 1 октября 1633 года. На каменной гробнице патриарха в Успенском соборе была сделана надпись: "1-го октября, в последний час дня, преставися Великаго Государя Царя и Великаго Князя Михаила Феодоровича всея России Самодержца, по плотскому рождению отец, а по духовному чину отец и богомолец, Великий Господин и Государь, Святейший Филарет, Божиею милостию Патриарх Московский и всея России".
Труды:
Грамоты // Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею: в 5 т. - СПб., 1841-1842. - Т. 2, с. 136; т. 3, с. 230, 319-320.
Поучение // Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею: в 5 т. - СПб., 1841-1842. - Т. 4, с. 12.
06 исправлении церковных книг // Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви: в 12 т. - СПб., 1864-1886. - Т. 4, с. 210-212.
Несколько поучительных грамот // Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российских касающихся: в 20 т. - 2-е изд. - М., 1788-1791.
Литература:
Смирнов А. В. Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России. - М., 1874, а также // Чтения в Обществе истории и древностей российских. - М., 1874. Богословский М. С. , протоиерей. Московская иерархия. Патриархи. - М., 1895, с. 16-18. Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви: в 12 т. - СПб., 1864-1886. - Т. 11, кн. 1.-с. 1-71.
Соловьев С. М. История России с древнейших времен: в 6 кн. - 3-е изд. - СПб., 1911. - Кн. 2, с. 580 и далее.
Голиков И. И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. - 2-е изд. - М., 1837-1843. - Т. 12.
Четыркин Ф. В. Жизнеописания святейших патриархов Московских и всея России. - СПб., 1893, с. 30.
Глинский В. В. Россия под скипетром дома Романовых (по случаю 300-летия Романовых) // Исторический вестник. - СПб., 1913, январь. Орлов Ф. Легенда о митрополите Филарете в Варшаве 1614-1914 гг. (по поводу брошюры М. И. Устиновича "Митрополит Филарет и царь Василий Шуйский в плену"). - Петроград, 1915. Его же. Исконно-русское достояние в Варшаве и четвертый раздел (1610-1612) (по поводу сооружения памятника-часовни патриарху Филарету в Варшаве). - СПб., 1912. Эдинг Б. Н. Ростов Великий, Углич. Памятники художественной старины. - М., изд. Кнебель, , с. 20.
Толстой М. В. Древние святыни Ростова Великого. - 2-е изд. - М., 1860.
Снессорева С. И. Земная жизнь Пресвятой Богородицы. - 3-е изд. - СПб., 1909, с. 211. Карамзин Н. М. История государства Российского: в 3 кн. из 12 т. - 3-е изд. - СПб., 1842-1843. - Т. 11,12.
Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. - Киев, 1913, с. 1405, 1418.
Денисов Л. И. Православные монастыри Российской империи: полный список всех 1105 ныне действующих в 75 губерниях и областях России. - М., 1908, с. 14, 32, 183, 268, 398, 416, 424, 492, 638, 639, 802, 803. Ратшин А. Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквах в России. - М., 1852, с. 98. Филарет (Гумилевский), архиепископ. Обзор русской духовной литературы: в 2 кн. - 3-е изд. - СПб., 1884, с. 220-221. Летопись церковных событий и гражданских, поясняющих церковные, от Рождества Христова до 1898 года, епископа Арсения. - СПб., 1899, с. 644, 766, 631.
Бекетов П. П. Портреты именитых мужей Российской Церкви с приложением их краткого жизнеописания. - М., 1843, с. 11,12. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею: в 5 т. - СПб., 1841-1842. - Т. 2, № 38 и 54. Дополнение к Актам историческим, собранным и изданным Археографическою комиссиею: в 12 т. - СПб., 1846-1875. - Т. 2, № 76. Всероссийский календарь // Изд. Сойкина. - Пг., 1917, с. 93-99.
Н. Д[урново]. Девятисотлетие русской иерархии 988-1888. Епархии и архиереи. - М., 1888, с. 11, 24.
Исторический вестник. - СПб., 1884, январь, с. 23; декабрь, с. 810. - 1885, октябрь, с. 116. - 1886, январь, с. 78. - 1887, май, с. 259. - 1888, декабрь, с. 116. - 1889, июль, с. 212. - 1890, октябрь, с. 190. - 1891, январь, с. 214; июль, с. 194. - 1894, июнь, с. 768. - 1896, с. 82. - 1900, январь, с. 319, 323. - 1904, март, с. 1178-1179; май, с. 767-768.
Церковный вестник. - СПб., 1891, № 7, с. 104.
Православный собеседник. - Казань, 1866, январь, с. 37-38; апрель, с. 311-321. - 1867, июнь, с. 84,123. - 1907, март, с. 367. Русская старина. - СПб., 1875, февраль, с. 455; апрель, с. 816, 819. - 1879, апрель, с. 733-734. - 1888, февраль, с. 394. Русский паломник. - 1888, № 35, с. 413-415, 425-426.
1913, № 7, с. 108-109; № 10, с. 153.
1914, № 3, с. 45-47. Скворцов Н., священник. Московский Кремль // Русский архив. - М., 1893. - Кн. 3, с. 12, 24. Из рукописи древлехранилища при Нижегородской семинарии // Русский архив. - М., 1897. - Кн.З, с. 153-154,156. Русский архив. - М., 1901. - Кн. 1, № 2, с. 184,187-189.
1903. - Кн. 1, № 3, с. 419; кн. 2, № 5, с. 92.
1904. - Кн. 1, № 1, с. 107; № 2, с. 287-288.
1910. - Кн. 3, № 11, с. 338. Журнал Московской Патриархии. - М., 1944, № 9, с. 13.
1945, № 6, с. 68; № 10, с. 5. - 1954, № 5, с. 33. - 1957, № 12, с. 36. Полный православный богословский энциклопедический словарь: в 2 т. // Изд. П. П. Сойкина. - СПб., б. г. - Т. 2, с. 2230-2231. Русский биографический словарь: в 25 т. - СПб.; М., 1896-1913. - Т. 21, с. 94-103. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: в 41 т. - СПб., 1890-1907. - Т. 35 (кн. 70), с. 735-737.
Назаров В. Д. Филарет // Советская историческая энциклопедия. - М., 1974. - Т. 15, с. 76, 77.
Минея май. - М., 1987. - Ч. 2, с. 139. Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. - М., 1996. - Т. 6, с. 79, 80, 94, 96, 98-102, 111, 126-128, 137, 244, 275-298. Мысли русских патриархов от начала до наших дней. - М., 1999, с. 43-54. Полознев Д. Ф. Русская Православная Церковь в XVII в. // Православная энциклопедия. - Русская Православная Церковь. - М., 2000, с. 81-85.
Солодкин Я. г., Буланин Д. М. Филарет // Словарь книжников и книжности Древней Руси. - СПб., 2004. - Вып. 3. - Ч. 4, с. 161-168.
Большая биографическая энциклопедия . 2009 .
Патриарх российский, в миру Феодор, старший сын боярина Никиты Романовича. Предполагают, что он родился от второго брака Никиты Романовича, между 1554 и 1660 г. В детстве он получил хорошее образование и научился даже латинскому языку по собранию латинских речений, написанных для него славянскими буквами одним англичанином. Двоюродный дядя царя Феодора, любознательный и начитанный, веселый и приветливый, красивый и ловкий, соединявший любовь к книгам с любовью к развлечениям и нарядам, он играл в молодости видную роль, пользуясь одинаковой популярностью и у соотечественников, и у иностранцев. Феодор Романов женился на дочери бедного костромского дворянина Ксении Ивановне Шестовой и имел от нее 5 сыновей и одну дочь. Из всех детей его пережил только сын Михаил, избранный на царство.
Патриарх Филарет на Памятнике 1000-летию России
В 1586 г. Феодор Никитич упоминается как боярин и наместник нижегородский, в 1590 г. участвует в качестве дворового воеводы в походе на Швецию, в 1593-94 г. состоит наместником псковским и ведет переговоры с послом имп. Рудольфа, Варкочем. В 1596 г. состоит воеводой в правой руке. От 90-х годов дошло до нас несколько местнических дел, касающихся Феодора Никитича и рисующих влиятельное положение его среди московского боярства. По смерти царя Феодора народная молва называла Феодора Никитича ближайшим законным преемником престола; в Москве ходили слухи, что покойный царь перед смертью прямо назначил его своим преемником. Борис Годунов, сев на царство, оправдывался перед ним ссылкой на народное избрание и давал ему клятву держать его главным советником в государственном управлении. Были ли у самого Феодора Никитича планы на воцарение, неизвестно; в коломенском дворце, однако, был найден его портрет в царском одеянии, с подписью "царь Федор Микитич Романов". Как бы то ни было, он подписался под избирательной грамотой Бориса. В 1601 г., во время разгрома фамилии Романовых Борисом (см. Борис Годунов), Феодор Никитич был пострижен в монахи под именем Филарета и сослан в Антониев Сийский монастырь; жена его, постриженная под именем Марфы, сослана в Заонежские погосты, а малолетний сын Михаил и дочь заточены на Белоозере с теткой Настасьей Никитичной. Жизнь Филарета в монастыре была обставлена очень сурово: пристава пресекали всякие сношения его с окружающим населением и изнуряли его грубым соглядатайством и мелочными применениями, жалуясь в то же время в Москву на его крутой и запальчивый нрав. С появлением в 1605 г. известий о движениях Лжедмитрия в настроении Филарета была замечена резкая перемена: он повеселел и громко стал высказывать надежду на скорый переворот в своей судьбе. 30 июня 1605 г. Лжедмитрий возвел Филарета в сан ростовского митрополита. Кажется, Филарет редко наезжал в свою митрополию, проживая с тех пор большей частью в Москве. По воцарении Василия Шуйского Филарет ездил в Углич открывать мощи Дмитрия Царевича. В 1609 г. Ростов подвергся нападению тушинцев; Филарет, запершийся с народом в соборе, был схвачен и после различных поруганий с бесчестием отправлен в Тушино. Однако Тушинский вор по мнимому своему родству с Филаретом назначил его патриархом всея Руси. В качестве нареченного патриарха Филарет рассылал грамоты по церковным делам в области, признававшие власть Тушинского вора, а после бегства вора в Калугу участвовал в переговорах тушинцев с польским королем о приглашении последнего или его сына на русский престол. Когда Рожинский в марте 1610 г. сжег Тушино, отряд польских тушинцев, отступивший к Иосифову Волоколамскому монастырю, захватил с собой и Филарета. Только по разбитии этого отряда русским войском Филарет получил свободу и отъехал в Москву. По свержении Шуйского Филарет по указанию Жолкевского, желавшего удалить из Москвы наиболее влиятельных лиц, был назначен вместе с кн. Голицыным в посольство к Сигизмунду для заключения договора о вступлении на русский престол королевича Владислава. 7 октября послы приехали под Смоленск. Переговоры, затянувшиеся до 12 апреля, не привели ни к чему, а после получения известия о приближении к Москве ополчения Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого послы были арестованы. Филарет пробыл в плену у поляков до 1619 г., проживая в доме Сапеги. По-видимому, уже тотчас по воцарении Михаила Феодоровича был предрешен вопрос об избрании Филарета в патриархи. Еще до возвращения Филарета из плена он именовался в правительственных актах и на церковных антиминсах митрополитом не ростовским, а всея Руси. После Деулинского перемирия 1 июня 1619 г. на р. Поляновке, за Вязьмой, совершился размен пленных; Филарет был обменен на польского полковника Струся. 14 июня Филарет въехал в Москву, торжественно встреченный сыном. Тогда же сложилась на Москве народная песня, посвященная этому событию. Через несколько дней собор русского духовенства предложил Филарету сан патриарха, и 24 июня Филарет был посвящен. С саном патриарха Филарет совместил сан великого государя, чем поднял до высшей степени государственное значение патриархата. Установилось настоящее двоевластие (см.): царь и патриарх оба писались государями; правительственные дела решались обоими государями, а иногда Филарет решал их единолично, даже без ведома царя.
Н. Тютрюмов. Патриарх Филарет (1619-1633)
В качестве правителя Филарет показал себя крутым, властолюбивым и "опальчивым". Он быстро обуздал своеволие людей, приблизившихся в его отсутствие к трону его сына, подверг опале Салтыковых, самовольно отдаливших от царя его невесту Хлопову, Грамотина и др. На соборе 1619 г. он выдвинул вопрос о составлении новых писцовых и дозорных книг и о вызове в Москву выборных людей от духовенства, дворянства и посадских людей для подачи заявлений о местных нуждах населения. Он руководил дипломатическими сношениями и, между прочим, составил "тайнопись", т. е. шифр, для дипломатических бумаг. О других правительственных мероприятиях эпохи двоевластия см. Михаил Федорович. Патриаршая деятельность Филарета состояла в энергичной охране чистоты православия, в развитии печатания богослужебных книг и в реформе церковной администрации. Строгое преследование религиозного вольнодумства и нравственной распущенности выразилось в мерах, принятых против кн. Хворостинина, в распоряжениях о прекращении кулачных боев, развратных скопищ, четверобрачия, некоторых языческих обрядов (кликания коляды, овсеня), в грамотах сибирскому архиепископу и Соловецкому монастырю о пороках и непорядочной жизни мирян и монахов. Нередко в своих мерах по охране чистоты православия Филарет за отсутствием богословского образования переходил границы необходимости. Так, он настойчиво требовал перекрещивания обращающихся в православие латинян и в 1620 г. на соборе духовенства осудил мнение крутицкого митроп. Ионы, находившего в этих случаях достаточным совершение одного миропомазания. Тогда же Филарет установил перекрещивание белорусов, выходящих из Польши и Литвы, хотя бы они и считались там православными. В 1627 г. по приказанию Филарета сожжено "Учительное евангелие" Кирилла Транквиллиона Ставровецкого, не содержавшее в себе, в сущности, ничего еретического, и начаты гонения на литовские книги, обращавшиеся в русских церквах. Тогда же был напечатан катехизис Лаврентия Зизания Тустаневского, после весьма мелочных и придирчивых исправлений и нескольких прений, устроенных между Зизанием и игуменом Ильей и справщиком Онисимовым. Печатанию и исправлению книг Филарет уделял много внимания. В самом начале своего правления Филарет по представлению патриарха Иерусалимского Феофана возбудил пересмотр дела о справщиках Дионисии, Арсении и Иване Наседке, незадолго перед тем обвиненных за исключение из Требника слов: и огнем в молитве на Богоявление. Собор в присутствии Филарета, Феофана и государя оправдал справщиков, и по получении разъяснительных грамот от других патриархов прибавка: и огнем была окончательно вычеркнута из Требника. В 1620 г. Филарет возобновил типографию на Никольской, на старом печатном дворе, и устроил особое помещение ("правильню") для работ справщиков, а также положил начало знаменитой впоследствии типографской библиотеке, сделав распоряжение о доставлении туда из городов древних харатейных книг. Московская типография при Филарете выпустила много изданий - все 12 миней месячных и ряд богослужебных книг, причем некоторые издания были свидетельствованы самим Филаретом. При печатании обращалось много внимания на исправление текста, для чего Филарет привлек к работам более образованных справщиков, сличавших тексты с древними славянскими рукописями, а в некоторых (редких) случаях - и с греческими. Книги рассылались по городам в церкви, монастыри и торговые лавки по цене, в которую обошлось их напечатание, без прибыли, а в Сибирь - безвозмездно. В 1622 г. Филарет издал "Сказание действенных чинов св. соборныя церкви Успения св. Богородицы", т. е. устав для отправления праздничных богослужений и церковных торжеств, а также "Поучение великого господина на доставление митрополитам, архиепископам и епископам"; ему же приписывают "Поучение на поставление архимандритам, игуменам и священникам" и "Поучение игуменьям". Филарет заботился и о насаждении школ, призывал архиепископов к учреждению училищ при архиерейских домах и сам завел в Чудовом монастыре греко-латинское училище, порученное Арсению Глухому. В 1632 г. приехавший в Москву протосингел александрийского патриарха Иосиф был оставлен Филаретом в Москве для перевода книг и для устройства греческой школы. Важный след оставила деятельность Филарета в области церковного управления. Двор патриарха устроился при нем совершенно по образцу двора государева; организовался класс патриарших дворян и детей боярских, верстаемых поместными окладами. Патриаршие вотчины значительно увеличились покупками и царскими пожалованиями. Власть патриарха над населением этих вотчин была расширена царской грамотой 20 мая 1625 г., которой уничтожались все прежние несудимые грамоты отдельных церквей и монастырей патриаршей области и патриарх получал право судить и ведать духовное и крестьянское население этой области во всяких делах, кроме татьбы и разбоя. Управление патриаршей областью облекается при Филарете в правильные формы, аналогичные светским государственным учреждениям. Возникают патриаршие приказы: 1) судный, или разряд - для судебных дел, 2) приказ церковных дел - до делам церковного благочиния, 3) казенный - ведающий сборы с духовенства и 4) дворцовый - заведовавший хозяйством патриарших вотчин. В каждом приказе сидел патриарший боярин с дьяками и подьячими. Дела решались с доклада патриарху. Энергичная устроительная деятельность Филарета не ограничивалась одной патриаршей областью. Во всем государстве производились подробные описания церковных и монастырских имуществ, пересмотр и подтверждение жалованных грамот, выданных монастырям, новые пожалования их землями. В1620 г. открыта новая Тобольская епархия. При Филарете состоялась канонизация двух святых - Макария Унженского (1619) и Авраамия, еписк. Чухломского и Галицкого (1621), а также присылка в1625 г. персидским шахом части Господней ризы, которая была поставлена в ковчеге в Успенском соборе. При Филарете возобновились прерванные в эпоху Смуты сношения Москвы с греческой и восточными православными церквами и приезды в Москву за милостыней многочисленных представителей духовенства этих церквей. Филарет скончался 1 окт.1633 г., имея около 80 лет от роду. См. Смирнов, "Филарет Никитич Романов, святейший патриарх всероссийский" (в "Чтениях Общества любителей духовного просвещения", 1873-74 гг.).
А. Кизеветтер.
Энциклопедия Брокгауз-Ефрон
Возведение Филарета в сан патриарха
Торжественная и трогательная встреча ожидала Филарета под Москвою. 13-го июня прибыл он в село Хорошево, в десяти верстах от столицы. Тут его встретил с духовенством и боярами митрополит крутицкий, заменявший тогда патриарха.
На следующий день на всем пути до Москвы не прерывались почетные встречи. Царь, окруженный боярами и толпами народа, выехал за Тверские ворота, верст за пять от Москвы, и ждал Филарета на речке Пресне; девять лет он был в разлуке с отцом, и понятно, с каким нетерпением хотел его увидеть... Наконец они встретились. Оба поклонились друг другу в ноги: Филарет преклонился пред царем, а царь – пред отцом. Несколько времени они пробыли так и не могли слова вымолвить; радостные слезы лились из глаз их. Народ, по свидетельству современника, с необычайным восторгом встречал знаменитого страдальца и старого своего любимца "Никитича". Все от мала до велика, забыв усталость и дневной жар, спешили поглядеть на Филарета и, казалось, не могли наглядеться.
При звоне всех московских колоколов вступил в Москву Филарет. Царь пеший шел перед колымагой, в которой везли его отца; за нею следовали бояре и бесчисленное множество народа.
Филарета давно уже ожидал патриарший престол в Москве. В это время здесь гостил иерусалимский патриарх Феофан. Он вместе со всем "освященным собором" русского духовенства упросил Филарета принять "вдовствующий" святительский престол, и 24 июня он был возведен на степень патриарха всероссийского.
С этой поры, по словам летописца, "держава отечественная, паки при летней теплоте и светлости усмехнувшися, процвете".
«Двоевластие» – совместное управление Филарета и Михаила Федоровича
С приездом Филарета дела изменились: всюду заметна стала властная рука твердого и опытного правителя. Юный царь отличался многими прекрасными свойствами. "Был он добр, – говорит одно сказание, – тих, кроток, смирен и благоуветлив, всех миловал и щедрил, во всем был подобен прежнему благоверному царю и дяде своему Федору Ивановичу"; да, на беду, далеко не таковы были люди, окружавшие его в первые годы правления; думали они больше о своих выгодах, а не о пользе разоренной и обнищалой страны... Филарет, как отец царя, еще юного и неопытного, стал его главным руководителем; без него Михаил ни одного важного дела не решал; Филарет титуловался, как и царь, "государем". Во всех грамотах и указах того времени значилось: "Государь царь и великий князь Михаил Федорович всея России и великий государь святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России указали". Таким образом, в России является как бы двоевластие; но на деле его не было, потому что царь во всем следовал указанию своего отца, пред всяким делом испрашивал у родителя совета и благословения. Нередко Михаил Федорович, отправляясь со своею матерью в благочестивые путешествия по монастырям, все государственные дела отдавал вполне в руки своего отца. В церковных делах Филарет был всегда полновластным властителем – в эти дела царь вовсе не вступался. Иноземные послы должны были представляться и патриарху как государю. Властолюбивый и умный Филарет во все вникал, всюду распоряжался, недаром летописец назвал его "государственнейшим патриархом".
Дела всякого было много. Филарет начал с того, что лишил Салтыковых их значения. Почти повсюду на важные места были назначены новые должностные лица. Правительство под руководством патриарха принимает целый ряд мер, чтобы пресечь всякие злоупотребления и неправды, установить порядок в управлении, успокоить государство и мало-помалу облегчить народ от тягостей".
Внутренняя политика царствования Михаила Федоровича Романова
Патриарх Филарет. Рисунок из Царского титулярника, 1672
Прежде всего царю и Филарету надо было позаботиться о расстроенном государственном хозяйстве, установить правильный сбор податей и разных пошлин. Собирать их было крайне трудно: многие города и села, как сказано уже, представляли груды развалин; уцелевшие жители разбежались; посадские люди, чтобы избавиться от платежа податей, кидали свои дворы и жили у своих родичей или друзей. Тяглые люди, крестьяне, закладывались за бояр, т. е. шли к ним в холопы, записывались за монастырями и таким образом уходили от тяжелых налогов и повинностей. Со всех сторон по-прежнему шли в Москву жалобы на разорение, нищету, просьбы о помощи, о всяких льготах. То и дело приходили неутешительные вести, что с той и другой волости взять нечего, земля пуста стоит, крестьяне "разбрелись розно", т. е. разошлись в разные стороны. Надо было их сыскивать и водворять на прежних местах. Шли также отовсюду жалобы на обиды и насилия воевод и приказных людей.
Первою заботою государя патриарха Филарета было достоверно узнать настоящее положение Русской земли. Для этого решили сделать общую перепись государству, чтобы по имуществу и заработку распределить и платежи даней и пошлин. Уже до Филарета пробовали сделать перепись; но, на беду, по словам грамоты, "дозорщики дозирали и писали за иными по дружбе легко, а за другими по недружбе тяжело, и оттого Московского государства всяким людям была скорбь конечная". Решено было послать новых "дозорщиков" и "писцов" со строгим наказом, чтоб они "описали и дозрили все вправду, без посулов", "остановили переходы крестьян от одного владельца к другому, сыскивали бы про всякие обиды и разорения; чтобы всякие нужды, притеснения и всякие недостатки были ведомы и государь бы с патриархом начали промышлять, чтобы во всем поправить, как лучше". Эта мера, конечно, была очень разумна; но, на беду, трудно было найти таких дозорщиков и писцов, которые делали бы дело по совести. Несмотря на то что они крест целовали поступать по правде, делать опись государства так, чтобы сильные и богатые не сбавляли с себя государственных тягостей, а на мелких и убогих людей не накладывали лишних; но, к несчастию, нашлось между писцами и дозорщиками много таких, которые с богатых брали взятки и писали не по правде. Хотя правительство приняло меры, чтобы исправить это зло, но все-таки жалобы на неправильность раскладки податей и повинностей долго и после того не прекращались...
Обратили внимание Михаил Федорович и Филарет также на притеснения и неправды воевод и приказных людей. Царская грамота строго запрещает им брать посулы и поминки с посадских и крестьян, не дозволяет им гонять людей на свои работы. За нарушение этого наказа назначена двойная пеня против несправедливо взятого. Иным городам и уездам дано старое право самим выбирать себе старост, которые заменяли воевод; но и свои выборные власти действовали иногда так сурово и несправедливо, как и наезжие из Москвы приказные люди. Нравственный упадок сказывался сильно во всех делах; трудно было найти честных и бескорыстных людей...
Велено было также царём и Филаретом во всех городах выбирать губных старост (судей), которые должны были ведать "губные дела" (воровство, разбои и убийства). Избирать их указано из дворян добрых, по спискам лучших людей, которые были бы "душою прямы, имением пожиточны и грамоте умели бы". Раньше, в случае важных уголовных (губных) дел, посылались из Москвы сыщики, но они часто творили много насилий народу...
Пополнение казны особенно заботило патриарха Филарета и царя: постановили, чтобы служилые люди и все жившие в посадах несли тягло (т. е. подвергались бы всем повинностям) наравне с посадскими людьми. Установлены были таможенные и кабацкие головы для сбора доходов с таможенных и питейных заведений; на помощь им выбирались из местных жителей целовальники (т. е. присягавшие, целовавшие крест в том, что будут действовать честно, соблюдать выгоды казны). Разные налоги и пошлины были увеличены; купцы и промышленники должны были сверх таможенных пошлин платить казне в городах полавочное (за лавку и склад товаров), на дорогах и перевозах – мыто (пошлины). Даже многие самые обычные занятия обложены были пошлинами, напр., водопой скотины, мытье белья на реке и пр. Из местных жителей выбирались целовальники; им давался ящик за казенной печатью, куда и собирались деньги.
Все эти поборы, конечно, тяготили бедный люд; но иначе государству трудно было оправиться и приготовиться к встрече новых бед и опасностей. Богатая Сибирь в эту тяжелую пору часто выручала правительство Михаила и Филарета из затруднений: оттуда шел богатейший пушной товар, который главным образом проходил через руки правительства, торговавшего мехами. Драгоценные собольи меха давали царю возможность, несмотря на все безденежье, делать щедрые подарки иноземным послам и государям: подарки в десять, двадцать сороков соболей стоили не одну тысячу рублей.
Сибирь понемногу заселялась вольными, гулящими людьми, им отводили земли, давали деньги на подмогу и льготы на несколько лет.
Приволжский край был тоже важен для казны: по Волге шла торговля с Востоком, особенно с Персией. Этот путь сулил в будущем большие выгоды – вот почему московское правительство так ревниво оберегало его от западных торговцев. Шелк, дорогие ткани, ковры и другие ценные товары шли из Персии в Москву по этому пути; город Астрахань, благодаря этой торговле, год от году рос и богател. Кроме персов, здесь торговали бухарцы; но турок сюда не пускали. Торговля велась тут большею частью меновая. На беду, Поволжье при Михаиле Федоровиче было еще мало заселено, и путь по реке был опасен: в ущельях гор, в лесах по правому берегу гнездились воровские ватаги казаков, нападавшие на плывущие суда при всяком удобном случае. Купцам приходилось возить свои товары большими караванами, целыми вереницами судов, под прикрытием вооруженных отрядов. На всем нижнем течении Волги до Астрахани было только три города: Самара, Саратов и Царицын, да и те были скорее сторожевыми острожками (небольшими крепостями), чем городами; населяли их по большей части стрельцы. Оседлых земледельцев в этом краю не было; по временам только кое-где по берегам селились рыбаки, которых привлекало сюда изобилие рыбы.
Внешняя политика Михаила Федоровича Романова
Чтобы собраться с силами, московское правительство старалось ладить со всеми соседями. Прежде всего, Филарет, чтобы избавить южную украину от нового разорения, задабривает "поминками" крымского хана, который снова грозил набегом. Русским послам велено было говорить с крымцами "гладко и пословно, а не торопко, и где надобно жестко молвить, то покрыть гладостью, чтобы в раздор не войти". С ногаями тоже удалось уладить дело, даже прибрать их к рукам, русских пленников от ногайцев вывели тысяч с пятнадцать. Со Швецией сначала шли долгие споры о новых границах; но дело кончилось благополучно. Густав Адольф, занятый делами на Западе, искренне желал мира с Москвой и союза против Польши. Это было очень по сердцу царю и Филарету, и они выказывали полную дружбу Швеции, – даже позволили шведам закупать в России беспошлинно хлеб, крупу, селитру и другие запасы для войны, которую вел король в Германии. Со всеми соседями Москва старалась ладить, дружелюбно сносилась также с Турцией и Персией.
К одному только соседу не угасала непримиримая вражда – это к Польше!..
Сношения с Западом в годы совместного правления Михаила и Филарета еще более усилились. Снова явился в Москву Дж. Мерик с тою же просьбой о свободном пути по Волге для беспошлинной торговли с Персией. Принят он был очень радушно, но просьбу его вторично передали на усмотрение русских торговых людей, и дело опять не сладилось. Долг Англии в 20 тысяч отдали; дружеские отношения к ней остались прежние. Отделались от англичан – явились французы, затем голландцы, датчане, – все с тою же просьбою. Туги, неподатливы были русские в эту пору, но все же иноземцам удавалось добиваться кое-каких торговых выгод; свободного же пути в Персию никому не было дано.
Обмен посольствами и довольно частые сношения с Западом все более и более давали русским почувствовать свою отсталость, особенно в разных фабричных производствах и мастерствах. Сближение русских с Западом усиливалось...
Филарет думал было породниться с кем-либо из западных государей, хотел женить сына на польской королевне, но дело не сладилось; не удалось также сватовство и на датской принцессе.
Мария Хлопова и Евдокия Стрешнева
Еще до возвращения Филарета в Москву, в 1616 г., когда царю наступил двадцатый год, решено было женить его. По обычаю, собрано было в Москву множество девиц – дочерей дворян и детей боярских. Выбор царя пал на Марию Хлопову, дочь дворянина. Она была уже взята "наверх" (т. е. во дворец, в царский терем), уже ей стали оказывать царские почести, поминать имя ее в церквах; отец и дядя ее были призваны во дворец, но дело кончилось для них всех печально. Они не сумели угодить сильным Салтыковым, а те воспользовались незначительной болезнью царской невесты, пустили молву, что она больна неизлечимо, и успели сильно вооружить против нее мать царя. Собран был боярский собор, чтобы обсудить дело. Напрасно Хлопов здесь бил челом, просил "не отсылать царской невесты сверху", заверял, что болезнь ее пустая, произошла от "сладких ядей" (лакомств) и уже проходит. Бояре в угоду Марфе и Салтыковым приговорили, что Хлопова "к царской радости не прочна" и потому свадьбы не должно быть.
С царской невестой поступили крайне сурово: ее с несколькими родичами сослали в Тобольск. Царь сильно грустил по своей невесте, которая очень приглянулась ему, но покорился своей участи, не желая ослушаться матери.
Филарет велел исследовать дело Хлоповой. Клевета Салтыковых была обнаружена, и они были сосланы; но Марфа, предубежденная против Хлоповой, и слышать не хотела о браке Михаила с ней, даже поклялась, что не останется в царстве своего сына, если Хлопова будет царицей. Михаил снова покорился воле своей матери, даже, по желанию ее, женился в 1624 г. на княжне Марии Долгоруковой, но она чрез три месяца скончалась. Молва пошла, что ее извели лихие люди.
В 1626 году царь, по желанию Филарета и матери, вступил во второй брак. Приказано было собрать в Москву на смотрины девиц, "ростом, красотою и разумом исполненных". Взоры царя остановились на Евдокии Стрешневой, "отроковице доброзрачной", дочери незнатного дворянина. Ей царь подал платок и кольцо – знак избрания в супруги.
С большим торжеством, со всеми свадебными обрядами было отпраздновано бракосочетание. С первых же дней замужества молодая царица повела теремную, замкнутую жизнь в кругу приближенных боярынь.
Русская церковь при патриархе Филарете
В Смутную пору совсем упало церковное просвещение, хотя и раньше оно было до крайности скудно. О русских священниках и монахах начала XVII столетия современники-иностранцы говорят, что они ничего не могут ответить, если их спросят что-нибудь из Библии или сочинений отцов церкви или о вере. Живое слово было забыто. Проповеди устной в церкви не было. Суеверие в духовенстве было так же сильно, как и в простом народе. Пьянство и грубые пороки унижали и белое, и черное духовенство. Всякие знахари, гадатели и гадалки морочили темный люд, имели зачастую больше силы над ним, чем священники. Филарету пришлось много потрудиться, чтобы хоть сколько-нибудь поднять церковное дело. На месте разрушенных церквей воздвигались новые; разоренным и обнищалым монастырям жаловались земли, леса и различные угодья, давались всякие льготы...
Особенно ревностно заботился патриарх Филарет о печатании и исправлении богослужебных книг. В Смутное время печатное дело прекратилось в Москве. С воцарением Михаила оно возобновилось; но попало в руки неумелых людей и шло плохо. Филарет, одержимый, по словам современника, "зельною ревностью к божественным книгам", оживил печатное дело и, видя разногласие в книгах, приказал править их по древним русским рукописям. Греческим печатным книгам не особенно доверяли, – думали, что они искажены латинством, – и редко справлялись с ними. Несмотря на все заботы патриарха Филарета, и в печатных при нем книгах оказалось довольно недосмотров и недостатков.
Патриарх Филарет, конечно, понимал вполне необходимость просвещения и для духовенства, и для мирян. Он требовал, чтобы архиереи устраивали при своих дворах училища; в последние годы жизни Филарета упоминается о греко-латинской школе в Москве. Но дело обучения не могло идти успешно: где было взять знающих людей, способных учить? Такие люди если и встречались на Руси, то крайне редко... Царь и патриарх старались всячески улучшить нравы и духовенства, и народа, восставали против пьянства и всякого бесчинства, которые проявлялись даже и в монастырях, запрещали грубые потехи, кулачные бои и проч.
Князь Иван Хворостинин
Филарет был строг и сурово карал как безнравственность, так и вольнодумство: одного боярского сына за порочную жизнь он велел заключить в дальнем монастыре; другого, князя Ивана Хворостинина, наказал за вольнодумство.
Сближение русских с поляками и другими иноземцами в Смутную пору отозвалось дурно на иных легкомысленных людях: они, слегка познакомившись с просвещением и набравшись чужих мыслей и взглядов, слишком увлекались всем иноземным и начинали свысока, презрительно смотреть на все свое, глумиться над всем русским без разбору. Таков был и князь Иван Хворостинин, один из приближенных Лжедмитрия. Следуя ему, Иван Хворостинин подсмеивался над многими церковными обрядами и благочестивыми обычаями, не соблюдал постов, читал еретические книги... Василий Иванович Шуйский сослал его в монастырь; Михаил вернул его; но вольнодумец не унимался, глумился по-прежнему над православными обрядами, не соблюдал постов; даже на Страстной неделе, к соблазну всех приближенных, ел мясо и пил вино. Дело дошло до того, что Хворостинин преследовал своих слуг за то, что те ходят в церковь. Наконец, задумал уехать из отечества и стал уже продавать свои имения.
– Для меня, – говорил он, – нет в Москве людей; не с кем и жить: все глупый народ!..
При Михаиле Ивану Хворостинину многое сходило с рук; но Филарет по возвращении из Польши взялся и за него. У него было найдено стихотворение, где осмеивалось благочестие москвичей, говорилось, будто они "кланяются иконам только по подписи, а неподписанный образ у них не образ"; между! прочим сказано было: "Московские люди сеют всю землю рожью, а живут все ложью". Патриарх Филарет сослал вольнодумца в Кириллов монастырь, велел держать его безвыходно в келье, давать ему читать только церковные книги и заставлять молиться. Чрез девять лет его выпустили, когда он дал клятву блюсти уставы греческой церкви и не читать никаких еретических книг.
Хотя такие люди, как Иван Хворостинин, были весьма редки в то время, но вреда они приносили много: глумясь над обычаями и верованиями своего народа, они бесплодно оскорбляли его чувства, не научая его ничему лучшему; они отталкивали народ от сближения с иноземцами. Тупые невежды, смотревшие злобно на все иноверное и иноземное, чуждавшиеся всего нового, могли ссылаться на таких верхоглядов, как князь Хворостинин, чтобы показать, до чего может довести русского человека "иноземная прелесть".
Потрудился много Филарет, чтобы помочь Русской земле хотя сколько-нибудь оправиться и прийти в прежнюю силу. Не думал он ни о каких новшествах, да и трудно было думать о них в ту пору... Восстановить все порушенное, укрепить все расшатанное, привести все к старому порядку – вот что составляло главную задачу "государственнейшего патриарха" Филарета до самой его смерти (в октябре 1633 года).
(по книге В. Д. Сиповского "Родная старина")
Филарет (Романов-Юрьев) (+ ), Патриарх Московский и всея Руси (1619 - 1633).В миру Романов-Юрьев Феодор Никитич, родился между и гг. в родовитой боярской семье Романовых , старший сын боярина Никиты Романовича.
В детстве он получил хорошее образование и научился даже латинскому языку по собранию латинских речений, написанных для него славянскими буквами одним англичанином.
Кажется, Филарет редко наезжал в свою епархию, проживая с тех пор большей частью в Москве. По воцарении Василия Шуйского Филарет ездил в Углич открывать мощи Дмитрия Царевича . В г. Ростов подвергся нападению тушинцев; Филарет, запершийся с народом в соборе, был схвачен и после различных поруганий с бесчестием отправлен в Тушино . Однако Тушинский вор по мнимому своему родству с Филаретом назначил его патриархом всея Руси.
В качестве нареченного патриарха Филарет рассылал грамоты по церковным делам в области, признававшие власть Тушинского вора, а после бегства вора в Калугу участвовал в переговорах тушинцев с польским королем о приглашении последнего или его сына на русский престол. Когда Рожинский в марте г. сжег Тушино, отряд польских тушинцев, отступивший к Иосифову Волоколамскому монастырю , захватил с собой и Филарета.
Только по разбитии этого отряда русским войском Филарет получил свободу и отъехал в Москву . По свержении Шуйского Филарет по указанию Жолкевского, желавшего удалить из Москвы наиболее влиятельных лиц, был назначен вместе с кн. Голицыным в посольство к Сигизмунду для заключения договора о вступлении на русский престол королевича Владислава . 7 октября послы приехали под Смоленск . Переговоры, затянувшиеся до 12 апреля, не привели ни к чему, а после получения известия о приближении к Москве ополчения Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого послы были арестованы. Филарет пробыл в плену у поляков до г., проживая в доме Сапеги .
Патриарх
При Филарете состоялась канонизация двух святых - Макария Унженского (1619) и Авраамия, еписк. Чухломского и Галицкого (1621), а также присылка в г. персидским шахом части Господней ризы , которая была поставлена в ковчеге в Успенском соборе . При Филарете возобновились прерванные в эпоху смуты сношения Москвы с греческой и восточными православными Церквами и приезды в Москву за милостыней многочисленных представителей духовенства этих Церквей.
Скончался 1 октября г., в возрасте около 80 лет от роду.
Патриарх Филарет испил до дна чашу горечи и уничижения. Счастлив он был только во дни юности и старости, а двадцать лет почти непрерывных страданий разделяют черной полосой его светлые годы. Клевета, страх пыток, изгнание, насильственная разлука с дорогими сердцу и насильственный постриг, лишение почестей, богатства, свободы, плен, поругание - вот беды, обрушившиеся одна за другой на Филарета непрерывной цепью. Дважды он был взят в плен (тушинским вором и поляками) и 10 лет томился в последней неволе. Трижды избирался в патриархи: Василием Шуйским назначен и низложен в мае г.; в Тушинском таборе Филарет опять был признан патриархом и к рассылаемым им грамотам прилагал патриаршую печать, но полную патриаршую власть он получил только после возвращения из плена.
Пользовался большим авторитером и влиянием. Он отличался большим умом, любознательностью и начитанностью, был приветлив. По наружности отличался такой красотой, что не было в Москве человека мужского пола красивее его, так что его красота вошла в пословицу.
Строил и украшал храмы, был милостив к духовенству, щедр для нищей братии, заботился о благолепном праздновании церковных торжеств и порядке в службе. При нем составлен целый устав о трезвонах, за выполнением которого он строго следил. "Был опаличив и мнителен, а такой владетельный, что и сам царь его боялся". Строгий к провинившимся, но справедливый.
Патриарх Филарет был не сребролюбив и отличался чувством благодарности, жаловал всех, кто стоял твердо на службе государя в "безгосударное время".
Любил во всем порядок, был расчетлив, нерасточителен, скромен и прост в своих издержках - менял верх на шубе, отдавал старые сапоги в починку, с необыкновенной предосторожностью отдавал чистить и мыть свой единственный белый шелковый вязаный клобук с шитым золотом и серебром херувимом.
Ему постоянно покупали к столу на рынке "хлеб да калачик на 4 или на 3 деньги и на 2 деньги клюквы". Покупка оловянной да деревянной посуды, в свою очередь, свидетельствовал о простоте повседневных потребностей этого святителя.
Труды
- Грамоты (см. Акты исторические, II, 136; III, 230, 319-320).
- Поучение, там же, IV, 12.
- Об исправлении церковных книг (М. Макарий, И. Р. Ц., т. IV, с. 210-212).
- Несколько поучительных грамот его напечатаны в Российской Вивлиофике.
Литература
- Смирнов А. Святейший патриарх Филарет Никитич Московский и всея России. М., 1847. (Чтен. в общ. люб. дух. просвещ., 1872-1874 гг.).
- Боголюбский М.С., прот. Московская иерархия. Патриархи. М., 1895, с. 16-18.
- М. Макарий История России, кн. II, с. 580 и далее.
- Голиков Деяния Петра Великого, 2-е изд., т. XII.
- Четыркин Ф.В. Жизнеописание патр. Московского и всея России. Петроград, 1893, с. 30.
- Глинский В.В. Россия под скипетром дома Романовых (по случаю 300-летия Романовых). Истор. вестн., 1913, январь.
- Орлов Ф. Легенда о митр. Филарете в Варшаве 1614-1914 гг. (По поводу брошюры М.П. Устиновича Митр. Филарет и царь Василий Шуйский в плену. Петроград, 1915.
- Его же Исконно-русское достояние в Варшаве и четвертый раздел (1610-1612) (по поводу сооружения памятника-часовни патр. Филарету в Варшаве). СПб, 1912.
- Фон Эдинг Борис Ростов Великий, Углич. Памятники худож. старины. Изд. Кнебель. М., с. 20.
- Толстой М.В. Древн. святыни Ростова, 2-е изд. М., 1860.
- Снессорева С. Земная жизнь Пресвятой Богородицы, 3-е изд. СПб, 1909, с. 211.
- Карамзин Н. См. т. XI и XII.
- Булгаков, с. 1405, 1418.
- Денисов, с. 14, 32, 183, 268, 398, 416, 424, 492, 638, 639, 802, 803.
- Ратшин, с. 98.
- Обзор рус. дух. лит., с. 220-221.
- Летопись Е. А., с. 644, 766, 631.
- Портреты имен. мужей Рос. Церкви. М., 1843, с. 11, 12.
- Акты историч., собр. археолог. комиссией, т. II, № 38 и 54.
- Дополнение к этим актам, т. II, № 76.
- Всероссийский календарь. СПБ, 1917, изд. Сойкина, с. 93-99.
- Н. Д., с. 11, 24.
- Истор. вестн., 1884, январь, с. 23; декабрь, с. 810.
- -"- 1885, октябрь, с. 116.
- -"- 1886, январь, с. 78.
- -"- 1887, май, с. 259.
- -"- 1888, декабрь, с. 116.
- -"- 1889, июль, с. 212.
- -"- 1890, октябрь, с. 190.
- -"- 1891, январь, с. 214; июль, с. 194.
- -"- 1894, июнь, с. 768.
- -"- 1896, с. 2 п/с. 1.
- -"- 1900, январь, с. 319, 323.
- -"- 1904, март, с. 1178-1179; май, с. 767-768.
- Церк. вестн., 1891, № 7, с. 104.
- Прав. собес, 1866, январь, с. 37-38; апрель, с. 311-321.
- -"- 1867, июнь, с. 84, 123.
- -"- 1907, март, с. 367.
- Рус. старина, 1875, февраль, с. 455; апрель, с. 816, 819.
- -"- 1888, февраль, с. 394.
- -"- 1879, апрель, с. 733-734.
- Рус. палом., 1888, № 35, с. 413-415; № 36, с. 425-426.
- -"- 1913, № 7, с.108-109; № 10, с. 153.
- -"- 1914, № 3, с. 45-47.
- Рус. архив, 1893, кн. 3-я, с. 12, 24 (Скворцов Н., свящ. "Московский Кремль).
- -"- 1897, кн. 3-я, с. 153-154, 156 ("Из рукописи древлехранилища при Нижегородской семинарии).
- Рус. архив, 1901, кн. 1-я, № 2, с. 184, 187-189.
- -"- 1903, кн. 1-я, № 3, с. 419; кн. 2-я, № 5, с. 92.
- -"- 1904, кн. 1-я, № 1, с. 107; № 2, с. 287-288.
- -"- 1910, кн. 3-я, № 11, с. 338.
- Ж. М. П., 1944, № 9, с. 13.
- -"- 1945, № 6, с. 68; № 10, c. 5.
- -"- 1954, № 5, с. 33.
- -"- 1957, № 12, с. 36.
- БЭС, т. II, 2230-2231.
- РБС, т XXI, с. 94-103.
- ЭС, т. 35-а (кн. 70), c. 735-737.
- Мануил (Лемешевский), митр. Русские православные иерархи периода с 992 по 1892 годы (включительно): Ч. 1-5. Куйбышев, 1971 (машинопись). Ч. 5.
Использованные материалы
- Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
