Восстановление взорванного в советское время храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле г. Москвы планировалось завершить в рамках программы строительства 200 новых храмов к предстоящему в 2014 году 700-летию со дня рождения преподобного Сергия. Однако несколько дней назад на сайте Москомархитектуры было опубликовано сообщение об открытом международном конкурсе на разработку архитектурной концепции парка «Ходынское поле», в котором отсутствовало упоминание о строительстве храма в установленном месте. Иерей Василий Биксей, настоятель будущего храма в честь преподобного Сергия, прокомментировал для сайта «Религаре» сложившуюся ситуацию.
— Отец Василий, год назад строительство храма столкнулось с трудностями. Как изменилась ситуация за этот год?
— К сожалению, трудностей за год не стало меньше. Обстановка еще больше осложнилась. В прошлом году нас кормили обещаниями, предлагали дождаться решения арбитражного суда, а потом решать вопрос застройки... В настоящий момент земля по приказу Министерства обороны передана Правительству Москвы. Ранее мы направили письмо в Минобороны с просьбой к этой организации как собственнику земли подтвердить ранее данные обязательства о размещении храма на данной территории. Нам ответили, что готов приказ о передаче земли под застройку Правительству Москвы, поэтому подтверждения надо ждать от Департамента земельных ресурсов Правительства Москвы. Одновременно от Минобороны направлено письмо в Правительство Москвы на имя Наталии Алексеевны Сергуниной о том, что они не против размещения возрождаемого храма прп. Сергия Радонежского и храма-часовни. В этом письме есть ходатайство учесть ранее достигнутые договоренности о предоставлении участка для их строительства.
— Дождались?
— В марте мы направили в департамент письмо с просьбой учесть при застройке планы по возведению храма преподобного Сергия Радонежского и часовни архангела Гавриила. Общины обоих храмов существуют уже давно. Мы 12 лет ждем возрождения храма. Нам был дан ответ, что идет строительство станции метро, и необходимо будет учесть и мнение метрополитена, и необходимость строительства торговых центров, и мнение общин. Нас обнадежили и просили подождать, ссылаясь на отсутствие проекта планировки данной территории. А в это время Правительством Москвы принято решение о разработке проекта планировки участка, ограниченного улицей Авиаконструктора Микояна и Ходынским бульваром, — как раз той территории, где в рамках парка «Исторические ландшафты Москвы» планировалось размещение возрождаемого храма и часовни. В техническом задании разработки проекта планировки размещение храма и храма-часовни, несмотря на обещания властей, не предусмотрено. Ответственным исполнителем данного проекта является Москомархитектура, ответственным лицом назначен главный архитектор Москвы Кузнецов. Это официальная информация, которая размещена на сайте Правительства Москвы и Москомархитектуры.
— И все это происходит, несмотря на данный ранее ответ?
— В том-то и дело. Разбивка парка «Исторические ландшафты Москвы» на данном месте планировалась и ранее, и храм должен был стать доминантной частью парка, но теперь в проекте парка храм отсутствует.
— Вы интересовались, почему?
— Мы направили письма в Правительство Москвы и Москомархитектуру с просьбой дать официальный ответ, где и как потерялся на территории порядка 30 га возрождаемый храм в память воинов-авиаторов. В частных беседах с представителями Москомархитектуры, представителями «Интеко» и Правительства Москвы было сказано, что причина в том, что мы не успели оформить землю и не был выпущен на наш участок ГПЗУ. Якобы в план застройки вошли только те объекты, на которые были выпущены градостроительные документы. А то, что в парке планировалось строительство возрождаемого храма и храма-часовни, что на них были выпущены акты резервирования и акт разрешенного использования, как будто никто не знал и данных документов нет в Москомархитектуре. Вместо предполагаемого музея авиации планируется музей современного искусства и парк, сопутствующий этой тематике.
— Перекос очевидный.
— Более того. Парк увеличивается с 26 до 30 гектаров, но на этом огромном пространстве не находится места ни музею-мемориалу воинам-летчикам, которые погибали на бывшем аэродроме им. Фрунзе (около 150 человек погибли при летных испытаниях), ни возрождаемому храму преподобного Сергия Радонежского. Причем, в канун юбилейного года! При Лужкове именно эти объекты должны были стать доминантой, идейным центром парка, и не только его, но всего аэродрома имени Фрунзе.
— А теперь торговый комплекс и центр современного искусства?
— Именно. И весь парк будет соответствовать этой тематике современного искусства.
— Изначально храм был включен в план...
— Да, он же подлежал восстановлению. И должен был стать частью парка «Исторические ландшафты Москвы». Что случилось, непонятно. Объявлен конкурс на застройку этого парка, в техническом задании храм не присутствует.
— Почему это случилось?
— У нас в стране все меняется очень быстро. Мы сначала строим, а потом начинаем перестраивать, часто меняются интересы инвесторов, часто решения наших градостроителей и чиновников основываются на поспешных выводах и не всегда на достоверной информации. В Правительстве Москвы сложилось мнение, что здесь актуально размещение парка без храма.
— Не сыграло ли здесь свою роль движение «За парк»?
— Возможно, в какой то мере да, так как его нынешний руководитель господин Ларин, в отличие от прежнего, неоднократно высказывался против строительства храма на Ходынском поле.
— А есть какие-то противоборства строительству храмов?
— Нет. Никто конкретно против храма не выступал и выступать не собирается. Эту волну противоборства кто-то искусственно подогревает. И, кроме того, это выгодно. Были только митинги за осуществление строительства обещанного парка и против коммерческой застройки Ходынского поля, но это другая история. Это движение «За парк», а не «против храма», и практически все прихожане тоже хотят парк, и практически все здравые люди понимают, что храм не помеха парку, тем более на территории не маленького сквера, а пустыря порядка 30 гектаров. Храм, наоборот, может быть украшением парка, идейным осмыслением исторической значимости Ходынского поля для русского государства. К тому же он занимает очень маленькую его часть и будет находится достаточно далеко от жилых домов.Тем не менее, на месте храма в проекте парка появится ряд объектов светского направления: прокат коньков, рестораны...
— Самое страшное, что Ходынка при этом потеряет свой исторический облик.
— Совершенно верно. Теперь не будет увековечена память воинов-летчиков и не будет восстановлен бывший храм. Альтернативных участков на территории Ходынского поля нет. На историческом месте храма преподобного Сергия стоят элитные дома. Где возрождать церковь?
— А Музей авиации — фактически мемориал погибшим летчикам — тоже списан как нерентабельный?
— Увы, это так. Хотя логично было бы построить его именно на месте аэродрома, где эти летчики во время испытаний часто отдавали душу Господу.
— Какое отношение к данному месту имеет музей современного искусства, который планируют построить?
— Абсолютно никакого и данное решение совсем непонятно. Возможно, современное искусство вызывает личный интерес у кого-то из застройщиков, чиновников или инвесторов. Но, согласитесь, на этом месте более уместен музей авиации и возрожденный исторический храм. Тем более, что альтернативного участка для его возрождения на Ходынском поле, кроме пустыря площадью 30 гектаров, нет.
— А как сам архитектор Кузнецов относится к возрождению храма?
— Сам Сергей Олегович Кузнецов — житель Ходынского поля, и предположить, что он не в курсе планов возрождения храма своего небесного покровителя на Ходынском поле, сложно. Он же сам Сергий! В своих официальных заявлениях по Ходынскому полю он храма вообще не касается, как будто церкви и авиационного прошлого на этом месте никогда не было. К тому же любой архитектор хочет оставить после себя какое-то уникальное сооружение. Возрожденный храм в честь небесного покровителя, да еще в своем районе к 700-летнему юбилею преподобного Сергия, игумена земли Русской, не каждому архитектору выпадает на долю! Это лучше всякого пиара.
— А Вы не пытались с ним встретится лично?
— Пытались и пытаемся до сих пор, но пока не получается, несмотря на то, что об этом мы уже просим на протяжение всего года. Наверное, он очень занят, хотя эта занятость не мешает ему встречаться регулярно с Лариным и его сподвижниками.
— Какова же в этой истории роль Ларина?
— Новый проект парка и музея современного искусства разрабатывается под инициативой Москомархитектуры при поддержке общественного движения «За парк». Ответственность за осуществление проекта возложена на самого Кузнецова. Но в состав совещательной группы, которая определяет отбор проектов застройки парка, вошел Олег Ларин, противник строительства храма. На телеканале «Дождь» он четко сказал, что отстоять парк и отменить в нем строительства Атриума удалось, остается сохранить парк от строительства храмового комплекса.
— А как группа формировалась?
— В закрытом режиме.Туда вошли архитекторы, представители метрополитена, «Интеко», а из жителей почему-то оказался один Ларин — человек, который на протяжении длительного времени пытался уверить жителей района в том, что самая большая угроза для парка — это храм.
— А какие были аргументы у противников?
— Аргументы у противников храмов во всех районах одни и те же, так же как и личности, выступающие против строительства храмов в разных районах Москвы, те же самые. Они словно под копирку написаны: дьявол не изобретателен. Им всегда что-то мешает: колокольный звон, крестный ход, усопшие. Когда храмы строятся буквально во дворах, эти аргументы еще можно принять во внимание. Но всерьез говорить о том, что на территории в 30 гектаров нет места для храма, тем более для возрождаемого, на месте которого стоят их же дома? Странно, почему бы не разработать проект парка на территории 30 гектаров с размещением храма в любой его части, и в таком виде выставить его на публичные слушания? Почему жителей Хорошевского района лишают возможности выразить свое мнение в публичных слушаниях? Это прямое нарушение законодательства.
— Слушания не проводились?
— Слушания будут проводиться, но отстаивать то, что уже есть в плане строительства, и то, чего там нет, — это большая разница. Все делается для того, чтобы на слушаниях был представлен парк без храма, и это пока кому-то удается. Это не проект Церкви, а потребность жителей, которые обращались к депутатам муниципального собрания. Более тысячи подписей собрано, остается только определить место. Вопрос о месте воссоздания исторического храма и строительстве храма-часовни должен решаться не ограниченной группой людей, а всеми жителями Хорошевского района, и я бы сказал больше, так как Ходынское поле имеет историческое значение для всей православной Москвы. Возрождаемый храм и музей, посвященный памяти воинов-авиаторов, не должны покидать Ходынку из-за прихоти кого-либо.
— Это же просто прикрытие.
— Конечно. А православные не выходят на митинги, это не их метод, они наполнены терпением. И слава Богу. Метод верующего человека — молиться, ждать, но в то же время взывать к властям. К большому сожалению, власти чаще обращают внимание на агрессивные крики и хамские выходки, а не на просьбы терпеливых православных верующих. В последнее время митинги против застройки Ходынского поля де-факто стали митингами против храма.
— Как это?
— Да попросту сбор подписей за парк, за пешеходный бульвар, подписи против застройки торговыми центрами впоследствии были интерпретированы как подписи сугубо против строительства храма, которых никто не собирал. И это сыграло свою роль. Сейчас разрабатывается проект планировки данной территории, и в техническом задании проекта планировки храма нет, но никто из чиновников нам конкретно не сообщает об этом. А потом просто проинформируют «Простите, не получилось. В проекте планировки вас нет, чтобы внести в проект планировки, нужно постановление Правительства Москвы...» И далее: «Не согласитесь ли вы на другой участок?» Мы это уже проходили.
— Когда?
— В 2002 году. Тогда как раз была организована община и утверждался проект застройки этих домов — «Колизея», «Гранд-парка». И «Гранд-парк» поглощал историческую застройку храма. Чиновники ответили: «В качестве компенсации мы вам предлагаем место, близкое к историческому возле взлетно-посадочной полосы». Печально, что для возрождения исторического храма отводится участок в последнюю очередь, да еще с таким скрипом. И это в районе, где нет ни одного православного храма! Православные жители Хорошевского района очень огорчены, что им так долго приходится ждать возрождения исторического храма.
— А ведь храмы в современной Москве выполняют очень широкие функции...
— И прежде всего — воспитания народа в духе верности Отечеству, нравственным ценностям, противодействия экстремизму. Храм — место, где молодежь находит нравственные ориентиры. Рано или поздно храм на Ходынском поле будет однозначно, этого требует историческая справедливость. Память воинов-летчиков будет увековечена, потому что у нас в Росссии до сих пор нет храма, который бы был посвящен героям авиации. Надо, чтобы люди поняли: за строительством храма стоит не коммерция, а духовная жажда православных священников и мирян, желание что-то изменить в обществе, чтобы оно не скатывалось по наклонной дурных нравов и примитивных инстинктов. Духовное, нравственное общество возможно только под эгидой Церкви. Раньше все начиналось с храма, вокруг него возникала жизнь. А сейчас для кого-то храм становится обличением: колокола мешают, молитва мешает... Потому что человек центром жизни ставит не Христа, не заботу о вечной жизни, а самого себя.
— Но я знаю, что несмотря на все трудности, община продолжает молиться на месте предполагаемого строительства по воскресеньям...
— Да, есть много радостных моментов. Община храма растет вместе с трудностями, духовно крепнет. Регулярно совершается молитва по воскресеньям, все больше и больше к нам присоединяются молодые семьи из того же «Гранд-парка». Многие подходят и спрашивают, когда же начнется строительство храма. Надеюсь, что наши Сергии — мэр Собянин и архитектор Кузнецов — позаботятся о том, чтобы храм в честь их небесного покровителя к 700-летнему юбилею святого вернулся на Ходынское поле.
Военный храм на Ходынском поле в честь Преподобного Сергия Радонежского стал первым в страшной череде поверженных московских святынь. Он был разрушен большевиками ровно девяносто лет назад.
Покровитель русского воинства
А помним ли мы, чем обязаны Преподобному Сергию? Если бы не он, то, вполне возможно, на современной карте мира не было бы такого государства как Россия. …Годы жизни Сергея Радонежского пришлись на время, когда Русь была под властью Золотой Орды. Захватчики грабили страну, сжигали на своем пути города и веси. Но не об этом более всего скорбел монах-отшельник. Он считал, что куда большая беда заключена в самих русских людях, которые утратили национальное самосознание, лишились патриотических чувств, растеряны и слабы духом. В оскудении человеческой души видел Сергей Радонежский причину многих бед. И горячо молился Господу об укреплении духа в русском народе, о даровании ему нравственной чистоты и веры в свои силы.
Накануне Куликовской битвы Сергий Радонежский ни минуты не сомневался в победе русского оружия и сумел внушить эту уверенность князю Димитрию. Русь раздирали междоусобные войны мелких княжеств. Перед лицом смертельной опасности Преподобный усадил удельных князей за стол переговоров. И то, чего нельзя было получить мечом, он добился тихим и кротким словом – усмирил враждующих. Незадолго до решающего сражения почти все князья признали главенство московского князя Димитрия, что дало возможность собрать русские дружины под одним знаменем и победить. На Куликовом поле произошло нравственное пробуждение русского народа, оно стало истоком всех наших дальнейших побед. С тех пор Сергий Радонежский — великий молитвенник за наше Отечество – считается покровителем русского воинства.
Главный военный собор
В ХIХ веке на Ходынском поле был устроен летний лагерь Московского военного гарнизона. На учения и смотры сюда нередко прибывали и воинские части из уездных городов. В военных сборах участвовало до 30 тысяч человек. Солдаты месяцами жили в казармах и по сути были лишены богослужебной жизни. Полковые походные храмы положения не спасали – в них едва помещалось духовенство, певчие и причт. В 1892 году на краю Ходынского поля по благословению Митрополита Московского Леонтия был заложен храм в честь Преподобного Сергия Радонежского. Это событие совпало с 500-летней годовщиной со дня кончины святого старца, а потому желающих внести свою лепту в строительство церкви было предостаточно.
Уже через четыре месяца пятиглавый храм, рубленный из сосновых балок, был увенчан крестами. Творение архитектора И. Херодинова было признано одним из лучших образцов русского деревянного зодчества. Четырехъярусный золоченый иконостас был точной копией иконостаса Успенского собора в Кремле. А главной святыней стала древняя икона Сергия Радонежского, которая до 1836 года находилась на раке с мощами Преподобного. Величественный храм, вмещавший до 1000 человек, стал главным военным собором Москвы.
Но в таком качестве он простоял всего 30 лет. Красные командиры решили, что сам факт существования красавца-собора «плохо отражается на политической работе». Церковь разобрали до основания. Добротные бревна из сосны, скорее всего, пошли на баню или склад.
Колыбель российской авиации
В 1910 году на Ходынском поле был построен аэродром. Первым русским летчиком, который поднял свой аэроплан над Москвой, был талантливый пилот-самоучка Сергей Уточкин. А уже через три года москвичи впервые отметили на Ходынке Праздник русской авиации. И когда? В день Ильи Пророка. Вплоть до октябрьского переворота воздушных витязей провожало в полет духовенство. И у каждого летчика, который прокладывал с Ходынского поля трудный путь в небо, была возможность зайти в храм Преподобного Сергия Радонежского и попросить его небесного покровительства.
В годы советской власти аэродром стал «летучей лаборатории», где испытывали новую технику и устанавливали рекорды пилотирования. Огромный, а порой и неоправданный риск, приводил к большим человеческим жертвам. В 1938 и 1939 годах авиакатастрофы в небе над Ходынкой стали практически регулярными. Только за два эти года погибло более семидесяти летчиков-испытателей, среди которых и народный герой – Валерий Чкалов. 15 декабря 1938 он поднял в воздух испытательный образец нового истребителя И-180. Машина была «сырая», с множеством недоделок, но страна рвалась к рекордам, и пробный полет вопреки здравому смыслу был разрешен. При заходе на посадку у самолета отказал двигатель. Чкалов до последнего отводил машину от жилого района, стараясь избежать огромных жертв. До взлетно-посадочной полосы ему не хватило всего несколько метров… Сейчас на месте катастрофы установлен памятный знак.
Чтобы помнить и молиться
Всего же в разные годы Центральный аэродром имени Фрунзе потерял 108 летчиков-испытателей. Их вклад в развитие гражданской и военной авиации России переоценить невозможно, но память героев до сих пор не увековечена. В 1996 году летчики-ветераны во главе с генерал-майором, преподавателем Академии имени Жуковского Константином Шпилевым выступили с инициативой возведения на Ходынском поле храма-часовни в знак памяти о погибших авиаторах. По благословению Патриарха Алексия II была создана община храма-часовни в честь Архангела Гавриила. А через четыре года в Хорошевском районе, где нет ни одной церкви, была зарегистрирована еще одна община – храма Преподобного Сергия Радонежского, которая молится о воссоздании главного военного собора Москвы.
Первоначально храм и часовню планировалось возвести в разных концах Ходынского поля, но после того, как общины объединились, возникла идея поставить их рядом — в северо-западной части бывшего аэродрома, у взлетно-посадочной полосы. Сейчас здесь находится пустырь, где местные жители выгуливают собак и таких экзотичных животных как домашние свиньи.
«Наш огонек»
Настоятеля храма Преподобного Сергия Радонежского отца Василия местные жители называют «наш огонек». Несмотря на затянувшуюся процедуру согласования документов, связанных со строительством храмового комплекса, он не утратил ни искреннюю веру в людей, ни живость характера.
Священник Василий Биксей. В 1994 году окончил Московскую Духовную Семинарию, в 1998-м – Московскую Духовную Академию. В 2000 году рукоположен в сан священника. С августа 2000 года – клирик храма Великомученика Георгия Победоносца в Коптеве. С 2012 года – настоятель храма Преподобного Сергия Радонежского храма-часовни Архангела Гавриила на Ходынском поле.
Сам не унывает, и нам не дает, — улыбается Татьяна Стоскова, мать семерых детей.
Таких мам, как Татьяна, которые воспитывают не только родных, но и приемных детей, среди жителей микрорайона немало. Рядом с Ходынским полем построен целый квартал для многодетных семей. И далеко не в каждой семье есть микроавтобус, чтобы возить разновозрастную детвору на церковные службы в другой район Москвы. А без богослужебной жизни, считает Татьяна, вырастить нравственно здоровых детей в наше время практически невозможно.
Сейчас молебны у креста, где планируется возвести храм в честь Сергия Радонежского, проходят под открытым небом – в любую погоду. Но временные трудности только сплачивают общину верующих. Они решили не оставлять социальное служение «на потом» и уже сейчас взяли под свое крыло малообеспеченные и многодетные семьи: приобретают для них школьно-письменные принадлежности, ищут спонсоров для закупки продуктов и одежды. А маленькие прихожане храма Сергия Радонежского регулярно выступают с концертами в детских больницах района. Чуть ли не с пеленок они растут с мыслью – надо обязательно поддержать тех, кому плохо.
Футбол во славу Божию
Всегда доброжелательный, отец Василий стал настоящим центром притяжения для таких, как он сам людей, – молодых, энергичных, спортивных. Примерно раз в неделю батюшка меняет подрясник на спортивную форму и … выходит на футбольное поле забивать голы. Отец Василий не скрывает свою любовь к футболу. Считает, что этот вид спорта объединяет людей в команду единомышленников. И не только на поле с воротами. Почти все игроки, с которыми батюшка демонстрирует «красивый футбол» без перепалок и грубых приемов, — люди православные. А те, кто впервые видит священнослужителя, забивающего мяч в ворота, нередко после игры подходят к батюшке, чтобы попросить совета или просто поговорить по душам.
Здесь, на Песчанке, где тренируется детско-юношеская школа клуба ЦСКА, отец Василий познакомился с бывшим профессиональным футболистом Ильнуром, стал играть с ним в одной команде. А вскоре Ильнур крестился, затем попросил батюшку обвенчать его с женой. Многие приносят крестить своих детей, либо просят о первой исповеди.
Вот так ненавязчиво отец Василий прямо с футбольного поля приводит своих коллег по команде к вере и Богу.
Про ответственность
В своих проповедях батюшка говорит о том, что самое страшное в жизни – потерять ответственность перед Богом. А свою ответственность он понимает так: восстановить храм Преподобного Сергия Радонежского, увековечить память погибших авиаторов в часовне Архангела Гавриила, подобно тому, как в Храме Христа Спасителя увековечены имена героев войны 1812 года.
Храм будет создаваться по индивидуальному проекту и, судя по эскизам, станет настоящим украшением Ходынского поля. А если оно со временем превратится в ландшафтный парк, то нарядная церковь вместе с часовней гармонично впишется и в садово-парковый ансамбль, и в архитектурную среду исторического района. И можно сколько угодно спорить о достоинствах того или иного решения по застройке и благоустройства Ходынского поля, но рукотворная красота без красоты небесной всегда будет неполной. Об этом прихожанка Татьяна сказала просто: «Когда храм стоит, все вокруг преображается, и люди друг к другу относятся лучше».
В конце февраля в интернете появились эскизы предполагаемого храма Сергия Радонежского на Ходынском Поле и сразу же вызвали острую общественную дискуссию. Её участники высказывались о проекте порой весьма нелестно, были различные соображения и о компетентности автора. О том, откуда на самом деле взялись «уплывшие» в интернет эскизы, как на самом деле будет выглядеть храм, а также вообще о храмовой архитектуре XXI века мы беседуем с главным архитектором Финансово-Хозяйственного управления РПЦ, членом Союза архитекторов России с 1986 года, протоиереем Андреем Юревичем.
– Отец Андрей, в интернете появилось изображение будущего храма на Ходынском поле. Это действительно финальный отобранный проект?
– Прежде всего, о той картинке, которая вызвала столько споров. Это самое первое, фор-эскиз, это идея, над которой надо работать дальше. И выкладывать такие фотографии в интернет было вообще некорректно.
На них черновая 3D модель, которую сделали специально для проверки некоторых эскизных решений. Архитектурно-планировочные решения, которые делаются на эскизах, проверяют именно так. Строят модель и смотрят: что видно с одной стороны, с другой, в ракурсе, с птичьего полета, с высоты человеческого взгляда. Крутят-вертят модель и смотрят. А та модель еще даже достроена не была.
Это творческий процесс, кухня. И в интернете показали черновую работу. И теперь она расходится как какое-то окончательное решение. Этого совсем не нужно было делать.
– Появившиеся эскизы вызвали активную дискуссию…
– Я хочу реабилитировать архитектора. Очень нехорошо, неэтично и некорректно сразу же огульно человека вот так осуждать. Если его лично не знаешь, не знаешь его творчества, чем человек занимался, разве можно такие вещи говорить – все, что там было сказано?
Мне, например, писали такое: «Проект должны разрабатывать профессионалы, которые знают, как проектировать церковную архитектуру».
Сергей Яковлевич Кузнецов в профессии уже сорок пять лет, и из них в церковной архитектуре почти тридцать. Он профессионал или нет? Он уже в восьмидесятых годах проектировал и строил храмы.
Например, в храме Благовещения в Петровском парке он около двадцати лет приходской архитектор. Проектировал там и крестильный храм, и приходской просветительский центр, и ограду, и все иконостасы в храме, и даже кованые семисвечники в алтарях.
Да, он не сотрудничал с какими-то большими фирмами, не участвовал в международных конкурсах – просто тихо и скромно трудился на приходе, на реконструкции с восстановлением куполов храма Митрофания Воронежского, дома причта возле него. Ещё построил несколько храмов в Подмосковье.
И он до сих пор все рисует от руки – все эскизы, планы, фасады, – чего большинство архитекторов уже не делают. Это очень ценно в нашей профессии.
У него есть свой определенный стиль, он использует традиции самых истоков – псковско-новгородскую лаконичную архитектуру. И его подход – из массы объема, массы стены вынимать, что называется, дверные и оконные проемы, какие-то другие элементы, чтобы оставалось «тело» храма. Это вид крепостной архитектуры.
– Каков порядок отбора проектов?
– Есть некий регламент программы «200 храмов»; кстати, сегодня там уже не двести, а гораздо больше, но так ее по традиции называют. По этому регламенту со стороны Церкви заниматься всеми вопросами поручено Финансово-Хозяйственному Управлению.
Когда летом прошлого года председателем ФХУ был назначен владыка Марк Егорьевский, он включил меня в число сотрудников. (Он наш викарий по северу, и знает, что я по профессии архитектор). По благословению Патриарха я теперь занимаюсь здесь всеми архитектурными программами, в том числе проектной стороной.
По регламенту у председателя ФХУ есть обязанность согласовывать и утверждать индивидуальные проекты храмов. А я являюсь некой профессиональной инстанцией, которая это все отсматривает, пропускает через себя, советует, объединяя церковную сторону и архитектурную.
Потому что не секрет: с архитекторами бывает нелегко общаться и священноначалию, и настоятелям. И наоборот, священник, какой бы замечательный он ни был, порой многого не понимает в строительно-архитектурных вопросах.
При ФХУ есть некоторый экспертный совет. Есть гильдия храмоздателей, которая была организована в прошлом году; в неё входят основные архитекторы и проектировщики по церковным зданиям. И мы с ней сотрудничаем.
А дальше мы объявляем внутренние тендеры. И именно заказчик решает, какой в каждом конкретном случае будет конкурс – открытый или закрытый. А заказчиком программы выступает Церковь, в данном случае ФХУ. Это не бюджетные деньги.
Конкретно проект храма на Ходынке был выбран из пяти или даже шести других представленных. На нем и остановились.
– А открытые конкурсы ФХУ проводит?
– Да. В позапрошлом году впервые за много лет был открытый конкурс на современный образ православного храма. До этого подобный конкурс был в далёком 1989 году (я, кстати, в нем тогда участвовал).
В 2015 году в январе месяце у нас проходил смотр проектов за последние годы. Это все конкурсы открытые, – любой может участвовать. Сейчас мы готовим положение о следующем конкурсе. Среди организаторов – ФХУ РПЦ, Союз архитекторов России, Гильдия храмоздателей.
Мы мыслим так, что каждый год у нас будет большой Всероссийский, с возможностью международного участия, открытый конкурс по каким-то определенным темам.
Например, сейчас будет разрабатываться тема, целиком связанная с приходскими комплексами. Не просто храмы, но со всем блоком социальных помещений и, желательно, в одном здании. Сейчас эта тема очень важна, поскольку в экономике проблемы, и мы пришли к выводу, что надо работать над созданием проектов, лаконичных по архитектуре, и, скажем так, малобюджетных. А может быть, даже быстровозводимых. Хотя отчасти здесь есть и размышление о дальнейшем развитии типологии церковных зданий вообще.
– Отец Андрей, а современный храм – он вообще какой?
– Это очень серьезная тема – соотношение традиций и новаторства. Понятно, что Церковь – институт достаточно консервативный, Церковь – это Богочеловеческий организм.
По Божеству – это что-то вечное, где существует вся наша догматика, незыблемый Символ веры. Вещи же, которые пытаются называть «канонами архитектуры» – это некая догматика, но на самом деле их гораздо меньше, чем думают люди.
Они думают, что архитектурные каноны – это закомары, арки, своды, купола, еще что-то. Но это не каноны – это формы, в которых эти каноны претворяются. А по форме церковная архитектура может быть очень разная. Например, форма купола. Она ведь развивалась во времени.
Смотрите, византийский купол – это огромная полусфера. А, например, древние маковки, русские главки – шлемовидные. Потом возникли луковицы, причем самые разные – круглые, приплюснутые с широкой пучиной, а луковицы в стиле модерн – уже устремленные вверх как огоньки, свечечки.
Если говорить о кавказской архитектуре, например, грузинской, – там вообще обошлись без куполов – одни только устремленные вверх шатры. Иногда пирамидальные, с квадратом в основании, иногда восьмигранные.
Или посмотрите на храм Василия Блаженного. С одной стороны, он вместил в себя чуть ли не всю историю архитектуры, но когда его построили, я уверен, в тогдашнем обществе это было самое настоящее актуальное произведение искусства. Не очень понятно, откуда вдруг взялись все эти цветные тюрбаны, такая азиатчина? Но зодчие так это видели. А теперь этот храм – мировое явление, охраняемое ЮНЕСКО. Правда, есть мнение, что такие купола сделали потом, но это только предположение.
И в храмовой архитектуре, как в Церкви – есть божественная сторона, а есть человеческая. Так вот, сторона человеческая, то есть формы и стили, всегда в истории развивалась. И всегда во все эпохи церковная архитектура соответствовала своему времени.
Даже глядя на сегодняшние эклектические вещи – все эти реплики и цитаты, можно сразу сказать: это в стиле такой-то школы, такого-то времени. Это Новгород пятнадцатого века, а это Псков тринадцатого, это Владимир и Суздаль двенадцатого, а это Москва конца четырнадцатого – начала пятнадцатого. Те, кто знают историю архитектуры, сразу все это определяют.
А потом XVII век со всем его многоцветьем, Хамовники и прочее. А дальше пришла классика XIX века. А до этого было ещё барокко, а потом модерн. Щусев, Покровский и Перетяткович, и так далее. Все соответствовало своему времени, своей эпохе.
Сегодня на дворе XXI век. Где храм, который соответствует этой эпохе, храм XXI века? Пока это все цитаты, это все эклектика. А вот проект для Ходынки я считаю одним из храмов XXI века; таким, который на основе традиций идет дальше.
– Расскажите о проекте.
– По проекту планировки было задано, что здание должно быть одно, оно должно быть компактное, то есть комплекс. Парковая зона, метро и все эти природные комплексы не позволяют сделать выгородку с оградой и домом причта.
Получается, должно быть открытое сооружение на эспланаде, которое компактно стоит единым объемом. Поэтому оно и приобрело ту кубическую композицию, которая сегодня кому-то не нравится.
Надо, конечно же, понимать контекст и окружение. Вы посмотрите, какие агрессивные там вещи – четыре сундука «Авиапарка». И ещё строятся высоченные апартаменты, жилые корпуса. Поэтому, по заданию и было так – чтобы это было монументальное сооружение. Как его сам Кузнецов назвал – «кубарь».
Все это должно быть лаконично. Если хотите, брутально. И на этом огромном Ходынском поле оно будет смотреться, даже будучи небольшим сооружением, поскольку имеет свой определенный масштаб.
– А точные габариты здания определены?
– Сейчас пока сложно сказать. Участок выделили 0,5 га.
Первый этаж, подклет занимают всякие канцелярские и складские помещения, ризница, трапезная и т.д. Один из блоков, как раз боковой, на все три этажа занимает большая церковно-приходская школа. То есть предполагается духовно-просветительский социальный комплекс.
Еще одна особенность – это постановка куполов в ортогональной проекции – примерно, как собор Сан-Марко в Венеции, то есть не по углам, а по основным осям. Это придает храму определенную фундаментальность и центричность по типу купольной базилики.
Существуют только самые первые наброски внутренних помещений. Внизу счетверенные столбы. Достаточно тонкие, которые переходят в большие арки. Вверху все массивно, а внизу достаточно воздушно, то есть людям ничего не загораживает.
– Ну, это, по крайней мере, достоверная информация…
– Самое главное, повторяю еще раз: я отстаиваю право архитектора творить. Право тех, кто смотрит, согласовывает и утверждает – согласовывать и утверждать. Предоставьте всем свои права.
Вообще, я не знаю, чтобы когда-нибудь испокон веков внешний вид храмов обсуждался народом. Это решали либо князья, либо решали сами зодчие и потом до самого конца знать не знали, что это будет. Есть даже такая поговорка: «Архитектура – творчество королей». Но, чтобы это решалось на сельском сходе, я такого никогда не слышал.
– И всё-таки, вернёмся к вопросу – что из наследия прошлых веков можно взять в современный храм?
– Брать надо всё, ничего мы не должны выбрасывать. Но это как сделать? Архитектура сродни любому другому творчеству. Возьмите творчество модельеров, ведь они же берут за основу все, что угодно. Берут, например, одежду эпохи НЭПа, но делают из этого одежду XXI века. И видно, что это только аллюзия, а на самом деле сегодняшнее.
– Где тогда критерий? Что хорошо, что плохо, что соответствует XXI веку?
– Я скажу общие слова – это и удобный, и красивый, функциональный, конструктивно решенный, прочный храм и так далее. Это та самая древняя триада Витрувия – «прочность, польза, красота».
Все это должно быть: храм должен быть прочный, полезный функционально, красивый. Но как? Кто должен решать? Можно же, в конце концов, поставить под сомнение компетентность любого человека, любой комиссии, любого жюри, кого угодно. В том числе, естественно, и тех, кто недоволен. Их компетентность тоже можно поставить под сомнение.
И тогда кто-то должен решать. Вот у меня семья: семеро детей, масса внуков, зятья, невестки, жена. Я иногда отпущу все на демократию – кричат все, что-то шумят, куда поедем в выходной. Все разные – одному хочется посидеть в теньке, другому купаться, третьему еще что-то.
Я слушаю, слушаю, слушаю, говорю: «Так, ребята, вы сами можете договориться?» – «Нет, папа, не можем». – «Тогда, простите, я беру на себя эту роль главы семьи. Я все взвесил, всех услышал, внутри меня все это прошло, а теперь я выдаю решение: будет вот так».
Кто-то после этого, конечно, в ладоши хлопает, кто-то: «У-у!», – но все должны смириться. А как еще иначе? Страна, народ – это большая семья, но кто-то должен в ней что-то решать. Если никто ничего не будет решать – наступит полная анархия. На всяком месте есть люди, которые решать обязаны.
И, между прочим, это не столько право, сколько тяжелая обязанность. Это бремя – что-то решать, потому что ты всегда прекрасно понимаешь, что как бы ты ни решил, всегда найдутся люди, которые будут недовольны, которые скажут, что ты решил плохо. Но делать все равно надо.
– Что для вас было главным при выборе именно этого автора и этого проекта?
– Для меня было решающим то, что этот человек – профессионал, глубоко верующий и церковный архитектор. То, что он пропустил проект через свою душу, свой мозг и руку.
Интуитивно, – это уже моя интуиция, – есть ощущение профессионализма автора и его понимания задачи в этом месте. Ну, и параметры самого проекта – этот эскиз отвечает им в наибольшей степени. Идеально, наверное, ни один не будет отвечать, но в наибольшей степени.
Ещё надо сказать, что мне сейчас в этой программе достаточно трудно. Потому что практически невозможно найти универсального проектировщика храмов.
Деградация профессии именно церковного архитектора за советское время дает о себе знать. И есть, допустим, некоторые архитекторы-одиночки, которые могут что-то сочинить. Но при этом они не делают нормальную проектную документацию, в том числе, рабочую.
Есть люди, которые грамотно это делают, но они совершенно не церковные. Есть такие, которые мнят себя гениями и просят за работу совершенно баснословные суммы.
Есть те, которые говорят: «Вот Леонардо «Джоконду» всю жизнь рисовал, и я буду делать это три года». А нам некогда ждать.
И так далее, все время есть какие-то минусы. Выбора не так много. Причём ведь нужны люди, которые в основном работают в этой теме. А не так, что «я буду проектировать всякие торговые центры, бары, рестораны, жилые апартаменты, а где-нибудь на коленке нарисую храм».
Вообще-то, должны быть архитекторы, которые этой теме посвящают, по крайней мере, больше половины времени. Желательно посвятить и всю свою жизнь. Кузнецов как раз такой человек. Он ничего, кроме храмов, больше не проектировал.
– Кстати, про Джоконду и три года… А намечены уже какие-то сроки завершения проекта?
– Это сложно сказать. Ходынское поле – очень непростой участок, там до сих пор не завершён проект планировки. Там и станция метро, и парк, о музее современного искусства все уже наверняка много слышали.
И есть очень серьезные процедуры всяких согласований, утверждений и всего остального, что касается планировки всего комплекса Ходынского поля. А поскольку этот участок в него входит…
Место известно – там стоит временный деревянный храм. Это напротив «Мегаспорта», но участок пока обозначен примерно. Мы даже не можем точно вынести в натуру его границы, потому что это делается на основании геодезии, она – на основании градостроительного плана земельного участка, а он, в свою очередь, – на основании проекта планировки. Для этого нужны еще публичные слушания. Это целая история, но мы надеемся, что она пройдёт в какие-то оптимальные сроки.
Вы прочитали статью . Читайте также.
Храмовый комплекс на территории Ходынского поля состоит из храма преп. Сергия Радонежского и храма в честь Архангела Гавриила, возведенного в память о погибших летчиках-испытателях. Храм преп. Сергия Радонежского построен по проекту архитектора С.Я. Кузнецова в память о прежде бывшем на Ходынском поле Сергиевском храме, построенном в 1892-1893 гг. на средства благотворителей. После Октябрьской революции храм был закрыт и к 1930-м гг. снесён.
Строительство нового храма начато в 2007 г. по Программе «200 храмов». Новый храм построен не на месте старого, а в нескольких сотнях метров северо-западнее: на углу Ходынского бульвара и бывшей взлётно-посадочной полосы Центрального аэродрома им. Фрунзе. Ранее — Центральный аэродром имени Л.Д. Троцкого. Это бывший аэродром в Москве, располагавшийся на территории Ходынского поля.
В августе 2000 г. по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II был создан приход храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле, начавший воссоздание святыни. В 2012 г. приход объединен с приходом церкви Гавриила Архангела. 5 января 2016 г. состоялось освящение и поднятие купола и креста на центральную главку храма преподобного Сергия Радонежского. 5 марта 2016 г. епископ Бронницкий Парамон, управляющий Северным и Северо-Западным викариатствами, совершил Божественную Литургию и освятил оставшиеся четыре купола и креста перед их установкой. 7 января 2017 года совершилась первая Литургия.
Новый храм - 5-ти купольный, рассчитан на 1000 прихожан. Проект, разработанный профессором МАРХИ Сергеем Яковлевичем Кузнецовым при участии члена Союза архитекторов России, члена Союза немецких архитекторов Сергея Чобана, является индивидуальным. Он сочетает в себе, с одной стороны, традиции древнерусского зодчества, с другой - отвечает современному стилю окружающих его построек. Сам автор характеризует проект так: «Прототипом послужил собор Сан Марко в Венеции, который я увидел 16 лет назад. Меня поразила особая конструкция куполов - пять барабанов, соединенных широкими подпружными арками. С тех пор у меня и возникла идея построить храм по такому же принципу, но со своими доработками. Здесь передо мной стояла задача - соединить под одной крышей сам храм, воскресную школу, учебные классы, трапезную и прочие подсобные помещения. В результате все получилось: проект вышел экономичным и достойным».
Строительство храма в честь преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле планируется закончить в 2016 году. Ранее здесь был расположен одноименный храм на тысячу верующих, построенный в 1893 году. Это величественное сооружение, украшавшее Ходынку, снесли в 1920-х годах. Оригинальный проект храма найти не удалось, поэтому было заказано историко-архивное исследование в Обществе охраны памятников, по результатам которого и будет воссоздан храм.
http://mtsk.mos.ru/?WCI=VIEWPRODUCTION&WCE=GOTO.OBJECTCATALOGUE.53890
Осенью 2017 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил чин великого освящения храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле в Москве и наградил настоятеля храма протоиерея Василия Биксея очередными и внеочередными наградами «за внимание к особым трудам и достойное преодоление многих скорбей и бед на этом славном пути».
Красивый и величественный храмовый комплекс вырос на Ходынском поле буквально за два года, но не все знают, что этому радостному событию предшествовала почти десятилетняя бюрократическая борьба, митинги, протесты и попытки убедить всех, что храм на Ходынском поле никому не нужен.
О скорбях и бедах, которые возникали при строительстве храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле, а также о том, каким должен быть современный храм, мы говорим с настоятелем отцом Василием Биксеем.
Храм как часть жизни
О ходынском приходе я узнала от одной из его постоянных прихожанок. Я до сих пор помню, с каким чувством она сказала тогда: «Знаешь, этот приход стал частью моей жизни. Я и не представляю уже, что раньше ходила в другие храмы».
Действительно, храмовый комплекс на Ходынке стал и для меня настоящим открытием. Здесь царила какая-то особенная атмосфера духовной сплоченности, уюта и тепла, которую невозможно не заметить.
После воскресного богослужения тут никто не спешит расходиться по домам. Все вместе - священнослужители и прихожане - собираются за большими столами в трапезной, где сам настоятель стоит на раздаче плова или печет блины.
Пока взрослые ведут беседы, дети быстро кушают и разбегаются по кружкам. Помимо традиционной воскресной школы тут можно найти увлечения на любой вкус. Есть здесь и курсы иностранных языков, и театральная студия, и спортивные секции; также при желании можно освоить музыкальные инструменты и научиться петь в профессиональном хоре, и еще очень много всего.
Если погода позволяет, прихожане собираются на улице. При храмовом комплексе большая благоустроенная территория, где можно и пикник устроить, и в футбол поиграть. Нередко здесь можно увидеть, как сам отец настоятель, сняв подрясник, гоняет с прихожанами мяч.
И вот когда смотришь на всю эту идиллию, видишь радостные счастливые лица взрослых и детей, то и представить сложно, что всего этого могло и не быть. И не так уж и давно было собрано тысячи подписей против строительства храма на Ходынском поле.
Отец Василий, как же вам удалось создать не просто храм, а настоящий уютный дом для прихожан? Кажется, что я еще нигде не видела такой сплоченности.
Ну, это совсем не моя заслуга, а людей, которых сплотили трудности. Практически каждый из наших прихожан отстаивал этот храм своей четкой позицией. Это люди, которые вложили сюда свои молитвы и свои средства. И естественно, что сейчас они чувствуют себя частью этого прихода. Вот только бы нам теперь сохранить все это.
С инициативой построить храм и часовню на Ходынке выступили еще в 2000-м семьи и потомки авиаторов
- То есть эти люди - местные жители Ходынки, которые хотели, чтобы здесь был построен храм?
Когда возникла идея строительства храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле и храма-часовни во имя архангела Гавриила в честь погибших авиаторов, такой Ходынки, какую мы видим сейчас, не было. Все эти дома начинали строиться в 2006 году, а идея строительства храма и часовни возникла в 2000-м! Поэтому первыми людьми, которые двигали эту идею, прежде всего были потомки авиаторов.
Как вы, наверное, знаете, в прошлом здесь располагался Центральный аэродром им. Фрунзе, на котором в разные годы погибло более 100 человек летчиков-испытателей, в том числе и народный герой Валерий Чкалов. Однако их память никак не была увековечена.
Летчики-ветераны и их родственники выступили с инициативой возведения на Ходынском поле храма-часовни в память о своих погибших близких. В 1999 году по благословению Патриарха Алексия была создана община храма-часовни во имя архангела Гавриила.
А в 2000 году была зарегистрирована еще одна община - по воссозданию храма во имя .
Остро же вопрос об отстаивании строительства храма именно жителями встал в 2012- 2013 годах, когда здесь образовался новый район.
- Вы сказали, что изначально было две общины, которые хотели здесь храм…
Да, две небольшие общины. Храм и храм-часовню первоначально планировалось возвести в разных концах Ходынки, но впоследствии правительством было принято решение разместить их на одном участке. Храм и храм-часовня лаконично вписывались в проектируемый парк «Исторические ландшафты Москвы». Чтобы не строить два полноценных храма и не дублировать хозяйственные постройки, общины объединились и начали разрабатывать единый храмовый комплекс, что позволяло минимизировать площадь застройки и увеличить зеленую территорию.
Но вот только начать строить здесь было невозможно, так как земля была под судебной тяжбой между Министерством обороны и Правительством Москвы.
Люди безуспешно писали обращения и ходатайства, но получали ответ, что пока нужно подождать.
Постепенно дело было предано забвению. Общины одна и другая приходили сюда все реже и реже… ну, поплакали, помолились один или два раз в год, и на этом все.
Мы решили: будем молиться. Поставили крест на пустыре и стали каждое воскресенье служить Литургию
- А когда состоялось ваше знакомство с общинами?
В 2012 году указом Святейшего Патриарха я был назначен настоятелем храма преподобного Сергия Радонежского. Тогда я и познакомился с представителями общин, и все вместе мы стали потихонечку разбираться с документами. И действительно, оказалось так, что храм Сергия Радонежского и храм-часовня находятся на смежных участках, есть акт резервирования земли и есть акт разрешенного использования, но на этом все.
Соответственно эту землю нам никто подтвердить не мог, и эту землю никто и забрать у нас не мог, но ведь и делать ничего мы здесь не могли. Тогда мы решили, что будем молиться.
- Где же вы молились, ведь здесь ничего не было, просто поле?
Да, здесь был просто пустырь, люди с собаками гуляли. А мы поставили в том месте, где предполагалось строительство храма, крест и стали там каждое воскресенье служить Литургию.
За парк или против храма?
Вот только в это время аппетиты вокруг Ходынского поля стали нарастать. Появился самый большой торговый центр, строились все новые и новые жилые комплексы, наметилось строительство метро, а над станцией метро было запланировано возвевдение еще одного огромного торгового комплекса.
Видимо, поэтому наша первая служба на Ходынском поле вызвала крайне негативную реакцию. Неожиданно люди стали выходить в «защиту своих прав», начались митинги против застройки Ходынского поля.
- То есть эти люди были против строительства храма?
Нет, я не могу так говорить! Большинство из них не были против храма… Скорее всего они просто отстаивали свое право на то, чтобы рядом с их домом не было никаких строек. Они отстаивали свой кусочек земли под парк. Мне кажется, они просто искренне хотели защитить свою территорию. Но в то же время, да, действительно, среди них появлялись и решительно настроенные люди, которые стали выступать конкретно против строительства храма. Почему так случилось, мне непонятно. Еще как-то объяснимо, когда храм был в рамках парка и люди выступали за парк без храма. Но ведь через какое-то время мы отступили и стали строить за территорией парка. Но и тогда эти же люди выступили против, на этот раз уже просто против строительства нашего храма.
- Люди выходили на митинги?
О, митингов здесь было очень много. Были митинги за парк, митинги против строительства стадиона ЦСК… Только знаете, это были митинги не созидательные, а разрушительные, на которых людей часто вводили в заблуждение. Например, говорили всем, что храм будет занимать 4 гектара земли, хотя на самом деле под него было выделено только 1,2 гектара. Происходили какие-то абсурдные трения, вплоть до того что подделывались подписи.
Например, просили подписаться за строительство парка, но в итоге оказывалось, что все подписывались против храма. Все внимание было на этом храме и парке, а в это время Ходынка спокойно застраивалась и проекты парка постоянно переделывались, в результате чего территория, выделенная под парк, постепенно уменьшалась.
Стройте хоть сейчас!
- Отец Василий, а вас не пугала вся эта нескончаемая борьба?
Нет. Пока шла вся эта борьба, мы молились под открытым небом и служили Литургию каждое воскресенье. Люди все больше и больше сплачивались, приносили из дома самовары, выпечку. Все вместе мы старались как-то облагораживать и озеленять наш пустырь. Иногда людям реально приходилось вести дежурства у молельного креста, с которым что только ни пытались сделать.
Крест поджигали, пытались распилить… Но мы продолжали молиться
- Что же, например?
И поджигали, и распилить пытались, и поливали какими-то пахучими жидкостями. Но мы продолжали спокойно молиться.
И вот в 2014 году, когда уже действительно было понятно, что перспектива появления парка и предполагаемого в нем храмового комплекса очень туманная, нам предложили выделить участок на взлетной полосе. У нас сразу возник вопрос о том, когда нам приступать к строительству. И нам ответили: «Да хоть сейчас! Оформляйте документацию и начинайте строить».
- Как же так быстро все перевернулось в пользу храма?
Когда люди узнали, что они подписались «за парк», а в итоге их подписи преобразовывались в подписи против храма, они были возмущены! Они сказали: «Как это так?! Мы никогда не были против храма, мы очень хотим, чтобы здесь был храм!»
И был организован новый сбор подписей, и около 8 тысяч человек подписались за строительство храма на Ходынском поле, притом неважно, где он будет: в парке или нет.
- Получается, тех, кто был за храм, оказалось гораздо больше?
Конечно. И всем стало понятно, что надо слушать именно этих людей, а не тех, кто обманными путями наводят непонятную суету и страх.
Как только нам разрешили строить, мы сразу очень быстро поставили храм-часовню во имя архангела Гавриила в память погибших авиаторов. В октябре 2014 года мы служили там первую Литургию, а уже через год, в мае 2015-го, началось строительство храма во имя преподобного Сергия Радонежского.
«Любви настоящей не может быть без храма»
- А нужен ли был здесь храм?
Я-то, конечно, как священнослужитель верю в то, что человеку храм нужен - всегда и везде, нужен гораздо больше, чем торговые центры и все остальное.
Ведь вне храма не может быть ничего настоящего, а только обманчивое и фальшивое. Любви настоящей не может быть вне храма, настоящей женственности не может быть вне храма. Ведь что это за любовь, если человек через два года говорит, что «разлюбил», ушел из семьи, да еще и детей бросил!
Храм через слово Божие исправляет всю мирскую кривизну!
Человек, который хоть иногда ходит в храм, постепенно выравнивает свою жизнь под то, что слышит в храме. Храм через слово Божие исправляет всю мирскую кривизну.
Хотя знаете, сколько раз меня пытались убедить в обратном! Большую часть своей жизни я провожу в храме и общаюсь со многими жителями района, не только с прихожанами. И много раз одни и те же люди говорили мне: «Батюшка, да бросьте вы это! Мы вас уверяем: храм здесь никому не нужен!»
И это были в основном те люди, которые стояли у истоков протестных движений - будь то против строительства ЦСК или против торговых комплексов.
- Как они аргументировали свою позицию?
Знаете, всегда особенно начинают возмущаться и «описывать» церковную жизнь те люди, которые к Церкви не имеют никакого отношения. Они обычно находят тысячу аргументов. Они всем и говорили: «Вот увидите, что будет! Построят они тут храм, а при храме будет гостиница, а тут у них будет хозяйство для священника, а здесь они сделают ферму, а на ферме будут животные… И потом каждый день начнутся похоронные вереницы с катафалками. А в довершение всего каждое утро в 6 часов вас будут будить колокола! Это же просто кошмар!» Конечно, кому всего этого захочется?! (Смеется.) Таким образом нецерковных людей очень легко ввести в заблуждение.
Очень часто у людей возникают подозрения, что храмы строятся на бюджетные средства, которые могли бы пойти на строительство школ и больниц, но это не так.
И я хотел бы сейчас подчеркнуть: все храмы строятся на пожертвования добрых людей, которые хотят молиться и своих детей водить в храм.
- Радует, что верующих людей оказалось большинство.
Тех, кто говорил и убеждал меня в том, что храм здесь не нужен, было человек 10-15.
Зато с 2014 года в нашем храмовом комплексе было крещено 700 человек! Это, может быть, и немного, но если храм «никому не нужен», то как объяснить, что 700 человек уже крещены в этом храме?! А это ведь больше тысячи человек родителей и крестных, бабушек и дедушек. А меня убеждали, что храм здесь не нужен!
- А сейчас сколько раз в неделю служится Литургия?
Литургия у нас каждый день, всегда есть причастники. А в воскресные и праздничные богослужения наш храм забит битком.
Отец Василий, насколько я знаю, вы еще и многодетный отец - у вас 6 красивых дочек. Вы с семьей живете где-то поблизости?
Нет, мы живем в Сергиевом Посаде, и я каждый день сюда приезжаю. Правда, конечно, когда много дел, мне приходится здесь оставаться. Благо что здесь есть такая возможность. Только вот никаких «покоев настоятеля» у нас нет. (Улыбается.) Все только для людей. 14 классов для просветительской деятельности, в которых сейчас занимается около 70 детишек, трапезная на 100 человек, для того чтобы прихожане могли собираться и чувствовать себя здесь как дома.
Мне очень понравилась ваша традиция собираться всем вместе в трапезной после воскресной службы. Это ваша инициатива?
Трапеза после Литургии - это нормально, это продолжение Литургии и хорошая традиция, но в рамках проектов современных храмов ее сложно осуществить. Даже наш приход ограничен размером трапезной, мы пока не можем вместить больше 100 человек. Инициатива же собраться часто исходит от самих прихожан - например, когда у человека день рождения, ему хочется всех угостить, и он привозит рыбу и сам готовит уху.
- Какими должны быть современные храмы?
Храм должен быть традиционным, но в то же время большим, многофункциональным и комфортным. Чтобы нам не нужно было отдавать детей в какие-то коммерческие кружки. По крайней мере здесь ты знаешь, что все объединены верой и точно никто не будет материться и учить ребеночка чему-то плохому.
А еще пребывание в храме должно быть комфортным, современный человек не должен чувствовать себя в храме чужим.
Самый главный в храме - Бог, потом - человек, пришедший к Богу, а священник только служитель - Богу и людям
То есть, с одной стороны, нужно соблюдать канонические традиции строительства, а с другой - надо учитывать современные потребности. Например, мы не увидим в древности храма с гардеробом. А сейчас это стало необходимостью. Раньше храмы были холодные, а сейчас теплые. В зимнее время стоять на богослужении 2-2,5 часа в шубе очень тяжело. Для прихожан с детьми в храмах будет не лишней детская комната, где ребеночка можно перепеленать, а если ему тяжело выстоять всю Литургию, то можно дать ему немного отдохнуть. Также в храмах должны думать об условиях безопасности, о доступности для маломобильных слоев населения, чтобы люди с ограниченными возможностями тоже могли комфортно ходить в храм.
Нужно всегда помнить, что самый главный в храме - Бог, а потом - тот человек, который пришел к Богу, в то время как священник - служитель Богу и тем людям, которые идут к Богу. Храм должен быть территорией райского уголочка.
Прихожане как часть храма
Я вышла от отца Василия с полными пакетами вкусных ароматных свежеиспеченных пирожков и подумала, что храм чем-то неуловимо похож на своего настоятеля. Насколько отец Василий открытый, неунывающий, гостеприимный, все всегда успевает - и по делам храма, и в футбол с прихожанами поиграть, и шесть дочек воспитывать. Настолько и храм у него получился - многофункциональный.
И вот воскресным днем мы встретились с прихожанами Ходынского храма за большим столом в просторной уютной трапезной. Они с радостью стали делиться воспоминаниями о том, как молились на улице, как приходилось охранять молельный крест, с которым «что только ни делали». Некоторые отметили, что именно с Ходынского прихода началось их настоящее воцерковление. Дети наперебой рассказывали, как им нравится посещать занятия, а особенно - хоровую студию, ведь многие из них поют во время Литургии. Родители же довольны тем, что дети при деле, а в храме у них появились настоящие друзья. И те и другие часто ездят поздравлять с праздниками воспитанников детских домов и старичков из домов престарелых. А еще при храме есть пункт помощи нуждающимся людям. В Неделю жен-мироносиц священники и прихожане раздали тысячи цветов жительницам Ходынки.
Но главное, почти все прихожане говорили о том, что храм давно стал для них не только храмом, но и частью их жизни.
